Тюрьма и воля

Михаил Касьянов: По поводу Волошина и возможной административной интриги я ничего сказать не могу. Волошин давно собирался уходить, еще за год до этого. Путин просил его задержаться. В итоге он ушел в конце октября 2003 года. И пресса выдвинула версию, что это из-за истории с посадкой Ходорковского. Ну а он не оспаривал, хотя и не подтверждал.

Я считаю, что Ходорковский и ЮКОС если и стали жертвой «разводов», то иного, более крупного масштаба. Сегодня очевидно, что для Путина это были не какие-то спонтанные действия, а решения, вытекающие из некоей его логики. Из логики, которая легла в основу конструирования его системы правления.

2 июля 2003 года был арестован Платон Лебедев. 4 июля прошли первые обыски в офисах компании «М-Реестр» — реестродержателе компании ЮКОС и акционерного общества «Апатит». Сотрудники прокуратуры изъяли серверы, на которых хранилась информация о реестрах акций более 200 компаний. Дальше обыски шли все лето, и всю осень, и всю зиму — и до и после ареста Ходорковского. Я видела Ходорковского тем летом. Он мне сказал, что сигналом о реальной опасности для него будет уход из Кремля Александра Волошина, пока Волошин в Кремле — все в порядке. Несмотря на связи в Кремле и личные отношения с Волошиным и Сурковым, Ходорковскому не удалось добиться встречи с Путиным после ареста Лебедева, что меня удивляет. Трудно же поверить, что позиции Волошина, скажем так, резко ослабли. Глава РСПП в тот момент Аркадий Вольский говорил с Путиным после ареста Лебедева и передал юкосовцам, что Путин сказал ему, что Лебедева подержат недолго и выпустят.