Тюрьма мертвых

– Эта вина делится поровну между вами и водителем такси, он частично заплатил за нее, отсидев срок в тюрьме, но окончательный суд и приговор ждет его гораздо позднее, в отличие от вас.

– И какой приговор меня ж…

– Четырнадцатое апреля, три года назад, – кража пятитысячной купюры.

– Но…

– Двадцать третье июля того же года, из-за вашего удара в больницу со сломанным носом попал электрик.

– Да этот козел мою жену схватил за зад! – выкрикнул я, не в силах сдерживаться.

Голос в моей голове не обращал внимания на мои оправдания, он без запинок продолжал говорить в заданном темпе:

– Вследствие чего он пропустил смену, во время которой отключился свет в нескольких домах, одним из домов была клиника, где проходила операция на открытом сердце. Аварийная бригада, в которой он числился, выехала на место, чтобы устранить последствия короткого замыкания. В бригаде, кроме него, работали два стажера и один опытный электрик, через три дня уходивший на пенсию. В итоге из-за нехватки квалифицированной помощи…

Я чувствовал себя спортсменом-любителем, взявшим непосильную штангу на грудь, а голос нагружал меня тяжелыми блинами неизвестных мне фактов, которые так или иначе были связаны с моими действиями. Постепенно штанга становилась все тяжелее, и если поначалу я мог привести какие-то доводы в свое оправдание, то спустя немного времени гриф уже давил на мою грудную клетку так, что еще немного – и послышится хруст.

Он говорил и говорил, а я чувствовал себя полным дерьмом, совершившим столько зла, что по сравнению со мной Аль-Каида[1] была благотворительной организацией.

Больше я не пытался перебивать, молча обрастая слоем собственных грехов.

Факты, о которых я даже не догадывался, лупили меня кусками грязи. Грязь лилась со всех сторон. Она зловонной жижей стекала на голову, заползала в уши, хрустела на зубах, по пищеводу спускалась в желудок, а оттуда – в кишечник. Под ногтями ее скопилось столько, что, высыхая, она отваливалась кусками. Хотелось бежать, встать под кипящий источник и металлической щеткой содрать с себя эту мерзость вместе с кожей.

«Неужели это все сделал я? Так много. Я даже не представлял, какое я чудовище. Мне следует гореть в аду за такие дела!»

– Ада не существует, – сказал голос, подытожив, словно прочел мои мысли.

– А что тогда есть? – с грустью спросил я.

– Судебная система до и после жизни мало чем отличается. Человек может существовать только в двух формах – свободной и несвободной. Если вы несете зло и разрушение – будете вечно торчать в заключении, а если нет – будете жить дальше, и так до бесконечности от тела к телу, до тех пор, пока не оступитесь.

– Вы бог? – с благоговейным трепетом прошептал я.

– Я – судья, а вы подсудимый, вопросы здесь задаю я, – в третий раз повторил он. – Итак, проанализировав все ваши деяния на протяжении жизни, суд выносит окончательное решение.

– Уже? Так быстро? Я… я не готов.

Вдруг что-то кольнуло в груди. Потом еще раз и еще, уколы сменились тупыми ударами, кто-то или что-то невидимое било меня по груди. Судья продолжал говорить, но я уже не слушал, не мог слушать, что-то происходило с моим нефизическим телом. Руки и ноги наливались тяжестью, возвращались запахи, в голове шумело, как будто она была радиоприемником и кто-то пытался настроить его на нужную волну.

Окружающая тьма быстро расползалась, ей на смену вырисовывались бледно-серые оттенки бетона. Из пола выросли стены, на них решетки, над головой навис потолок.

Весь мир вокруг затрясся, но голос судьи продолжал говорить в моей голове. Кажется, я уже не сидел на стуле, а лежал на спине, ожившее тело кололо тысячами жал.

Последнее, что сказал мне голос, перед тем как я окончательно переместился обратно в тюремную камеру, было:

– Вердикт – невиновен.

Перед глазами все плыло, кости изнывали от боли, холодная каменная ладонь била меня по щекам. Тело колотило от озноба, кажется, я лежал раздетый по пояс. Несколько лиц склонились надо мной, одно из них принадлежало тому уроду, с которого я стянул пиджак, теперь он вернулся на плечи своего хозяина.

– Ну что, очнулся? – произнесло противно улыбающееся лицо.

Я жадно хватал воздух ртом, боясь, что он закончится.

Немного приподняв голову, я увидел на себе кучу кровоподтеков. Кажется, меня тыкали чем-то острым.

– Поздравляю, вы были мертвы примерно, – он взглянул на наручные часы, словно врач, – примерно полторы минуты!

– Почему я опять здесь?

– А что не так? Мы вообще-то жизнь вам спасли, или вы не рады?! – Этот персонаж торжествующе кривлялся, казалось, сейчас оближет губы от удовольствия.

– Пошел ты! – Я хотел плюнуть ему в лицо, но во рту было сухо.

– Зря, зря-зря-зря, вы очень неблагодарный человек. Мы ведь решили пойти вам навстречу

– Да неужели?!

– Вот именно! Представьте себе, мы подготовили для вас новый контракт, вы не только выйдете из камеры, но и сможете продолжить работать! Как вам такое предложение? А? Не хочется больше дерзить?!

– Можете (засунуть свое предложение себе по глубже в ж**у), – хотел я сказать, но не сказал; его слова наконец дошли до меня.

– Ну что, согласны?

– А у меня есть выбор?