Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни

Но, откровенно сказать, сидеть тяжело. Все-таки тюрьма. Да и сам режим — «крытка», как его называют в уголовном мире... Пол и потолок — бетонные, стены — кирпичные, маленькое окошечко и то с затемненными стеклами. На прогулку выводили только один раз в сутки, точно в такую же камеру, но без крыши. Вода в камере только холодная. И тут же, рядом с умывальником, туалет — «параша», как ее называют, и три кровати — «шконки». «Жизненное пространство» — 4 х 2,5 метра… Первые два месяца — полное отсутствие аппетита, бессонница: от переживаний. Даже малейший шум где-то в соседней камере или в коридоре — и ты уже просыпаешься.

— Кто были Ваши соседи по камере?

— За пять месяцев поменял три камеры, сидел в одиночке, вдвоем, втроем. Разные люди были — и контрабандисты, взяточники, и торговцы оружием, и те, кто занимался провозом и торговлей наркотиками. Каждый из них по-своему был интересен.

— Как они к Вам относились?

— С уважением. Всегда делились со мной всем, что им приносили, разумеется, я с ними делился тоже. Жили дружно.

— Со взяточниками и контрабандистами?

— Причем тут взяточники и контрабандисты — это прежде всего люди.

— А в тюрьме не перестукиваются?

— А с кем перестукиваться? Если нас, оппозицию, держали на достаточно большом расстоянии друг от друга. К тому же начнешь перестукиваться, тут же открывается камера, входит надзиратель — в блатном мире его называют «вертухай», — требует прекратить.

— Конечно, в тюрьме не повеселишься… И все же, какие-то смешные эпизоды были?

— Своих сокамерников я, как правило, приучал делать зарядку, «качаться», после этого мыть все тело из-под крана ледяной водой. А ведь зима, холодно! Как-то ко мне подселили сингапурского китайца, который попался на перевозке наркотиков. Он дикими глазами наблюдал за моими водными процедурами. Я ему говорю: «Давай, подключайся». При каждом таком предложении он забивался в угол. А потом я взял, да и помыл его. Визгу, обид было хоть отбавляй, но потом раз, другой — китаец привык, сам начал мыться. Так из китайца мы сделали российского «моржа». «Вертухаи», конечно, смеялись до слез, наблюдая в «глазок» за нашими процедурами.

— А если говорить в целом — чем для Вас примечателен» лефортовский период»?

— Я многое передумал, глубоко осмыслил весь комплекс причин и обстоятельств, поставивших Россию в тяжелейшее кризисное состояние. Осмыслил причины трагедии и нашего поражения. Кроме всего этого, много работал, готовясь к показаниям при допросах. Кстати, у меня эти протоколы сохранились, мне их не стыдно кому-либо показать, потому что я вел себя достойным образом. Писал одновременно две книги: «Крушение державы» и «Обретение веры». Первая содержит анализ всех тех событий, которые произошли в Советском Союзе и в России, начиная с 1990 г. и заканчивая октябрьской трагедией 1993 г. После того как вышли «Записки президента», я вынужден дополнить свою книгу еще одной главой, посмотреть на события «черного октября» с позиций демократической прессы и «записок». Все помнят, как средства массовой информации нагнетали страсти о снайперах верховного Совета, но ни одного в «Лефортово», «Бутырках», «Матросской тишине» так и не оказалось. Отсюда вопрос — чьи были наемники убийцы-снайперы?

«Обретение веры» — это книга, рассказывающая о моем мировоззрении, о моих взглядах в отношении будущих преобразований, направленных на возрождение российской великодержавности. Вот, собственно, чем я занимался в тюрьме. Сейчас, конечно, режим не тот — встречи, звонки… Иной раз, в шутку, конечно, подумываешь: хоть возвращайся назад, в тюрьму, потому что там по крайней мере никто не мешал. Но лучше туда не попадать…

(По материалам газеты «Комсомольская правда», № 93, 27–30 мая 1994 г. Александр ГАМОВ, «Надеюсь, что на этот раз мой парашют раскроется»)

ЧАСТЬ II НАКАЗАНИЯ

ЧАСТЬ 1. ТЕЛЕСНЫЕ НАКАЗАНИЯ

ТЕЛЕСНЫЕ НАКАЗАНИЯ У РИМЛЯН

В первобытные времена человек в глубине лесов был одинаково свиреп в припадке гнева, как и разнуздан при удовлетворении своего сладострастия; законодатель сумасбродный, судья пристрастный, тюремщик строгий и палач жестокий, он командовал своими слугами, женами и детьми как стадом животных. Самым обычным наказанием, к которому прибегал господин, было телесное наказание, оно же являлось самым действенным средством заставить себе повиноваться.

Позже, когда главы нескольких кланов соединились и образовали государство — монархию или республику, могущество его поддерживалось только полным развитием самодержавной власти, инструментом рабства, и домашняя тирания являлась для государства образцом.

В те отдаленные времена главным принципом было положение, что господин не может быть несправедлив к своему рабу, так как все были убеждены, что люди родятся рабами.