Тюрьмы и наказания: Инквизиция, тюрьмы, телесные наказания, казни

Пытка сокращала трату времени, и не приходилось долго держать обвиняемого под арестом; это был скорый и действительный прием, чтобы добиться желаемых признаний, и он скоро приобрел себе расположение Инквизиции, тогда как светский суд медлил применить его. В 1260 г. в грамоте, данной Альфонсом деПуатье городу Озону, специально говорится, что обвиняемые, каково бы ни было возводимое на них преступление, отнюдь не подвергались пытке. Это ясно показывает, что пытка медленно входила в употребление. В 1291 г. Филипп Красивый счел нужным ограничить злоупотребление; в своих грамотах сенешалю Каркассона он упоминает о недавнем введении пытки Инквизицией, причем следствием этого явились осуждения невинных, и по всей стране распространились ропот и уныние. Он не мог вмешиваться во внутренние дела святого трибунала, но он смягчил зло, запретив производить аресты по одному простому требованию инквизиторов. Как можно было предвидеть, эта мера была только паллиативом; безразличное отношение к человеческим страданиям росло по привычке, и злоупотребления этим позорным приемом расследования стали только хуже и чаще. Когда крики отчаяния населения понудили Климента V назначить следствие по поводу беззаконий каркассонской Инквизиции, то кардиналы, посланные в этот город в 1306 г., были предварительно уведомлены, что пытки, которым подвергались обвиняемые, были настолько ужасны, что заставляли искать смерти; и, действительно, в документах следствия пытка упоминается как прием совершенно обычный. Но нужно отметить, что в дошедших до нас отрывках судопроизводства Инквизиции упоминания о пытке чрезвычайно редки. Вероятно, чувствовали, что упоминанием о пытках ослабляли до известной степени значение добытых свидетельских показаний. Так, в делах Изарна Колли и Гильема Кальвери, о которых мы уже упоминали, говорится, что они отреклись от своих показаний, данных под пыткой; но в протоколах, содержащих эти показания, нет никаких указаний на применение пытки. В 636 приговорах, занесенных в тулузский список с 1309 по 1323 г., единственное упоминание о применение пытки мы встречаем в деле Кальвери, тогда как есть много примеров показаний, данных осужденными, уже лишившимися надежды на спасение; очевидно, все эти показания были даны под пыткой. В эту эпоху тулузская Инквизиция находилась в руках Бернара Ги, который горячо настаивал на пользе пытки как верном средстве заставить говорить не только обвиняемых, но и свидетелей; и трудно сомневаться, чтобы он сам лично не прибегал к ней.

Следствие, назначенное Климентом в 1306 г., привело к попытке произвести реформу, которая в 1311 г. была одобрена венским собором; но Климент со своей обычной нерешительностью откладывал издание канонов, принятых собором, до самой своей смерти, и они были изданы только в октябре 1317 г. его преемником Иоанном XXII. Среди злоупотреблений, которые он думал сократить, было злоупотребление пыткой; для этого он предписал, чтобы она применялась только с согласия епископа, если с ним можно было снестись в течение восьми дней. Бернар Ги протестовал, говоря, что этим создаются препятствия для деятельности Инквизиции, и предложил заменить редакцию папы другой, совершенно ничего не значащей и гласившей, что пытка может быть применяема только «после зрелого и серьезного размышления»; но его протест не имел успеха, и правила Климента сделались и остались законом для Церкви.