Тютчев. Тайный советник и камергер

9 февраля 1876 года умерла великая княгиня Мария Николаевна. Через несколько дней после ее погребения в Петербурге вновь появилась Надежда Сергеевна. 19 февраля 1876 года, в 7 часов 30 минут утра, с пограничной станции Вержболово, капитан Розенмейер отправил секретную шифрованную телеграмму, которая в 11 часов 30 минут была доставлена в III Отделение: «Сегодня вечером курьерским поездом приезжает в Петербург Госпожа Акинфиева из Риги. Встречал в Вержболове курьер Его Высочества Князя Николая Максимилиановича. В том же поезде едет Германский посол Генерал Швейниц» (Л. 367). Надежда Сергеевна прибыла в Петербург в день пятнадцатилетней годовщины отмены крепостного права в России. 21 февраля содержание телеграммы было доложено государю. Александру II потребовался целый год, чтобы принять решение… Но прежде чем сообщить о нем читателю, я хотел бы обратиться к дневнику военного министра генерала Милютина.

24 февраля 1877 года. Четверг. В этот день министры, в ведении которых находились высшие учебные заведения, исполняя волю императора, обсуждали способы борьбы с широким распространением нигилизма. Государственные мужи пришли к парадоксальному выводу: «Гласность была бы лучшим средством для противудействия зловредному направлению нашей молодежи и антисоциальным учениям, увлекающим множество легкомысленных людей»^[466].

5 марта 1877 года. Суббота. «Более недели не было ничего, стоившего внесения в дневник… Сегодня, при докладе канцлера, государь выражал опасение свое, что… восточные дела не разрешатся без кровопролития. Уже нет речи о близкой демобилизации нашей армии»^[467].

Опасение государя оправдалось: России предстояла очередная кровопролитная война с Османской империей. В течение истекшей недели, которая ничем не запомнилась военному министру и не отложилась в его дневнике, Александр II воспользовался паузой в государственных делах и отменил свое давнее повеление, дав ход делу о разводе супругов Акинфовых. Потребовалось каких-то 9 лет для того, чтобы император всероссийский осознал, что у него — помимо госпожи Акинфовой — есть иные заботы: борьба с нарастающим революционным движением и ставшая неизбежной война с Турцией. Новое высочайшее повеление не было своевременно сообщено в III Отделение. 25 мая 1877 года сильно удивленный Владимир Николаевич Акинфов был вновь вызван в суд и узнал о возобновлении бракоразводного процесса. Он обратился в губернское жандармское управление и заявил, что «желает иметь указание по настоящему предмету» (Л. 370–370 об., 376. Курсив мой. — С.Э.). Последовал обмен телеграммами между Владимиром и Петербургом. В это время уже ни царя, ни шефа жандармов не было в столице. В ночь с 7 на 8 апреля 1877 года государь, наследник, военный министр и новый шеф жандармов Мезенцов покинули столицу. Они ехали воевать…

Лишь 6 июня исполняющий должность обер-прокурора Святейшего Синода, не без издевки отправивший в III Отделение следующий документ, прояснил жандармам сложившуюся ситуацию. Это был его ответ на давний окрик.

Этот документ был получен управляющим III Отделением тайным советником Шульцем в тот самый день, когда во Владимире происходило судоговорение по делу супругов Акинфовых. Но государственным мужам было не до выяснения отношений. Шла очередная Русско-турецкая война.