Ткач иллюзий

Он чувствовал, как что-то сплывает[3] по его коже. Мокрая рубашка прилипала к спине, на светлом полотне расплывалось темно-красное пятно. Ошеломленный Камушек провел по нему ладонью, почувствовал под пальцами жесткость стрелы, торчавшей у него меж ребер. В голове парнишки крутилась одна смутная мысль: это невозможно. Это сон. Такие вещи ведь не случаются. Это наверняка ему только снится. Сейчас он проснется в своей кровати, а отец погонит его работать — чистить горшки или разбирать травы. К сожалению, стрела была более чем реальна. Как и боль, которая появилась, едва только спало возбуждение от борьбы и бегства.

Земля поднялась, ударяя паренька по лбу. Широко открытыми глазами он вглядывался в узор из прелых листьев и сухих веток.

«Не могу… — смутно подумал он. — Не могу… не могу… не могу… что?»

«Не могу сейчас упасть в обморок», — с трудом закончил он свою мысль.

Как удобно было бы сейчас потерять сознание, оставить мучения по другую сторону милосердной темноты. Но рядом прикорнул испуганный обиженный детеныш, и на самом деле вовсе не имело значения, что это не человеческое дите. Наверняка погоня была уже недалеко — у них оставалось совсем мало времени, может, только пара минут. Преследователи легко найдут их, идя по следу из примятых растений и пятен крови. Только внезапность дала Камушку недолгое преимущество. Чужаки, без сомнения, были отребьем, пиратами, торговцами невольниками или контрабандистами, поставлявшими яды и наркотики. Известно, чего можно ожидать от таких личностей.

Паренек с трудом поднял крутившегося дракончика и укрыл его в куче огромных перистых листьев. У него уже не было сил идти дальше. Честно говоря, он понятия не имел, что теперь делать. И в напряжении высматривал врагов, которые могли появиться в любой момент. Он по привычке поглаживал Лисичку, надеясь, что та немного успокоится и не будет скулить. Он прекрасно понимал, что их укрытие может выдать и нечто совсем другое — его собственное тяжелое и, наверное, громкое дыхание. Камушек дышал неглубоко и с трудом. С каждым вздохом он ощущал все более сильную боль, пока, наконец, она не превратилась в сплошную пытку. В раненом легком собиралась кровь, а у Камушка было такое впечатление, будто его правый бок набит песком. В голове его мелькали обрывки знаний, которые когда-то передавал ему приемный отец-лекарь. «Из пробитого легкого выходит воздух. Кровь наполняет ткани и частично впитывается, а частично свертывается. Надо перевязать рану и не впускать воздух извне, чтобы он не внес инфекцию внутрь легкого, иначе раненый умрет». Раненый умрет… Камушек прикрыл глаза и вжался лицом в мягкий мех Лисички.

«Я умру, — тупо подумал он. — Умру тут от стрелы из лука. А Белобрысый все боялся, что меня драконы сожрут… Это даже смешно».

Погоня появилась очень скоро, как Камушек и ожидал. Беглецов скрывали листья и иллюзия невидимости, но раненый Ткач иллюзий не знал, как долго ему удастся ее удержать. Потрясение и боль не помогали сосредоточиться. А тут еще все более навязчиво стала преследовать его одна мысль: где Пожиратель Туч? Куда делся его приятель? Почему он оставил сестру одну?

Пиратов было только двое. Они подошли не спеша, уверенные в том, что стрела попала в цель. Камушек наблюдал за ними из укрытия. Похожие, как братья. Худые, жилистые, заросшие и обветренные до того, что кожа на лицах стала цвета махагонового дерева. На этой темной коже поблескивали мелкие капельки пота. Головы повязаны одинаковыми выгоревшими красными банданами. Они растерянно оглядывались по сторонам, потому что след, по которому они шли до сих пор, вдруг оборвался, как будто жертва взлетела в воздух. У обоих в руках были большие ножи для обрезания веток, кроме того, один из мужчин нес на плече арбалет. Парнишка видел, как они настороженно оглядываются и хмурятся. Губы их двигались, они о чем-то разговаривали и были, неизвестно почему, встревожены и несколько раздражены. Арбалетчик раздвигал заросли. Потом обрисовал полукруг, что-то показывая. Камушек догадался, что пираты не видят ни его, ни Лисички, но, вполне возможно, слышат их. Лисичка у него на руках мелко вздрагивала, может, она попискивала? А может, до них доходило тяжелое неровное дыхание раненого человека… или биение его сердца, колотившегося как безумное?

Камушек старался дышать как можно легче. С отчаянием смотрел он на мужчин, шаривших по кустам, они угрожающе близко подходили к его укрытию. И ему все труднее было удерживать заслоняющую иллюзию.

* * *