Ткань Ишанкара

– Сложность в том, что мне придется начать учить тебя боевой магии, как бы мне этого не хотелось, – сказал ’т Хоофт. – Чтобы ты могла достойно ответить, если придется. А из того, что, судя по всему, отвечать тебе и правда придется, следует, что пора приставить к тебе Стражей. Чтобы уравнять силы. И это, кстати, восьмое и девятое, чего добился Сэл своей партией. Без существенного повода я бы ни за что своего согласия на такое не дал.

– Почему?

– Слишком рано. Но жареный петух уже клюнул. Будем действовать соответственно обстоятельствам.

– Как скажете, сэр, – согласилась Тайра. – А Сэл сказал, как он Рихтера…?

– Перерезал ему горло, запер в его теле и не дал ничего исправить.

– А Рихтер что, не защищался? Никаких магических щитов?

– Кхасси, – ’т Хоофт грустно усмехнулся. – Какие, к черту, магические щиты, когда магия строится на твоей крови за неделю до того, как тебя шарахнет постэффект?

– В смысле, сэр?

– В смысле, что твоя кровь сейчас – сплошная концентрированная магия высшей очистки. Что бы Рихтер на себя ни повесил – все было бы бесполезно. От такой магии крови, да еще и в таком исполнении, защититься очень сложно, и не по ходу боя уж точно.

– Так боя, выходит, и не было…

– Не было. Потому что кто, кроме нас с тобой, сэра Котцы и Горана знает, что мертвый Сэл может колдовать? – хет Хоофт покачал головой. – Рихтер, вероятно, думал, что Сэл почитает ему мораль, и на этом они разойдутся, но ошибся. Потому Сэл и убрал его без посмертия, чтобы в случае чего Рихтер никому не смог рассказать о твоем существовании и о внезапно обнаружившихся у Сэла способностях к магии после смерти.

Он какое-то время молчали, наблюдая, как одинокие машины проезжают по освещенной желтыми фонарями дороге, и слушали сверчков. Маг выглядел усталым и печальным. Тайре казалось, что он больше всего хотел бы побыть один. Йен ее взгляд заметил, но промолчал.

– Мне жаль, сэр, – еще раз сказала она.

– Ты про Эвана? Не надо. Он еще пока с нами, – маг чуть улыбнулся, но улыбка вышла грустной. – Если уж на то пошло, то Сэл сказал мне, что и у тебя без потерь не обошлось.

Тайра кивнула.

– У меня друг умер, тот самый, саксофонист. Даже сложно поверить, что его нет. Через две недели в школу, с кем я буду сидеть за партой?

– Думаю, будешь сидеть одна, – предположил ’т Хоофт и вдруг невпопад спросил: – Ты носишь крестик. Это просто так, потому что мама так велела, или ты действительно веришь в Бога?

– Действительно верю.

– А вот Эван ни в Бога, ни в черта не верил. Думаю, сам удивился, когда понял, что за Гранью что-то есть. Он оставил мне книгу. На сохранение, правда. Я ее потом его Ученику передам.

Тайра не знала, что можно на это ответить.

– Я за эти дни кое-что понял, – сказал Йен. – Ты не обижайся, если я к тебе слишком строг. Это не потому, что я думаю, что ты чудовище, я просто очень не хочу, чтобы это оказалось правдой, и поэтому иногда перегибаю палку.

Тайра улыбнулась. Она и не думала обижаться на Наставника.

– Я посмотрел на Эвана и подумал, что Сэл прав: пора заканчивать строить из себя Белого Бога, – он взглянул на Ученицу. – Просто мне в силу многих обстоятельств сложно признать, что я к тебе очень привязался.

– Я вас тоже люблю, сэр, – через пару секунд ответила Тайра.

– Ну, вот видишь, – хет Хоофт негромко засмеялся, – а у меня это сказать смелости так и не хватило.

Он обнял ее рукой за плечо и притянул к себе.

Звезды опустились на самую крышу.

Легенда о белом песке

Год 40-й ректорства сэра Котцы, осень

Осень выдалась светлой и сухой. В окно третьего этажа классной комнаты была видна крона старого клена, и Тайра с сентября наблюдала, как он постепенно желтеет и облетает, обнажая тонкие ветви и стройный ствол, и теперь на них было нанизано небо, удивительно синее и прозрачное для ноября. Учиться совершенно не хотелось, и два последних урока тянулись неимоверно долго, и когда наконец спасительный звонок все же раздался, Тайра с облегчением захлопнула тетрадь и учебник, понимая, что в голове не уложилась ни одна цифра и ни один график.

За воротами школы под корявой липой уже ждал Ксандер с неизменным рюкзаком, висящим на плече на одной лямке, и с какой-то книжкой в руке, страницы которой он переворачивал в ожидании Тайры, совершенно не обращая внимания на девчонок-старшеклассниц, которые приметили его еще с сентября и с тех пор безуспешно старались завладеть его вниманием. Тайра ощутила укол ревности и одновременно с ним чувство благодарности Ксандеру за то, что он ни на секунду не оторвал взгляда от своей книги.