Ткань Ишанкара

– Я не знаю, что там было дальше, я плохо помню. Может, я и правда помешался, не знаю. Я носил траур полный год. Год ходил в белом церемониальном одеянии до пола, почти ни с кем не общался, не появлялся на Конвентах и прочих сборищах, где я обязан был быть. Кто-то из доброжелателей прозвал меня Белым Богом, вроде как за высокомерие, но они просто не понимали, а мне все было безразлично. Сэр Котца даже отпустил меня со службы, хотел, чтобы я пришел в себя, оттуда появился слух, что он меня от службы освободил. Это неправда. Не освобождал. Если бы он забрал у меня еще и возможность служить, я бы точно окончательно спятил, – ’т Хоофт вздохнул и посмотрел на Тайру. – Свои меня не трогали, не лезли ко мне в Башню, и в душу тоже не лезли, а вот вне Ишанкара началось. Магическое сообщество наконец-то дождалось повода, чтобы вдоволь поиздеваться. Мне было все равно, что они там говорили. Конечно, я мог бы вынести всех… И выносил любого, кто задевал мою жену, не давал ей успокоиться и смириться с этой болью. Убивал, и не жалею. Я охранял свою семью. То, что от нее осталось… С тех пор многие считают меня сумасшедшим, неудачником, никудышным магом, ну и так далее… Собственную дочь не сумел вернуть. Позорище. Некромант Ишанкара. Ученик сэра Моргана. Специалист по воскрешениям. На деле просто неудачник.

В сознании Тайры снова зазвучал голос, на этот раз сэра Котцы: «Ваша команда-то куда ни глянь – сплошь монстры да неудачники. Один Йен чего стоит», и снова стало больно и обидно за Наставника, как и в тот раз.

– Я не хотел, чтобы ты начинала с этой грязи, – хет Хоофт распрямился и откинулся на спинку скамейки. – Я хотел, чтобы ты узнала меня таким, какой я есть в действительности, чтобы ты составила обо мне свое мнение, не ориентировалась на то, что говорят обо мне остальные. Может, я хотел выглядеть в твоих глазах лучше, чем есть… Хотя я никогда не имел намерения тебя обманывать. В Ишанкаре и так никто не разговаривал со мной о личном, знали, как мне это больно, а когда у меня появилась ты, я запретил им и рот открывать на эту тему.

Тайра опять услышала Горана: «Я не вправе посвящать тебя в его жизнь. В Ишанкаре это запретная тема. У ’т Хоофта, как и у любого человека, есть личное пространство, в которое он имеет право впускать или не впускать определенных людей».

– Ты была нужна мне, Кхасси. Сложно объяснить, зачем. Все по-своему правы. И Саид, когда говорит, что некромантесса нужна не Ишанкару, а персонально мне. И д’Эвре, который считает, что за твой счет я решаю свои проблемы. И Магда, которая уверена, что Бог просто испытывает мою веру. И сэр Котца, который думает, что я отрабатываю карму. Я не знаю, милая… Я просто очень тебя люблю.

Тайра видела, что он хочет дотронуться до нее, но боится того, как она отреагирует на его прикосновение после всего, что он ей наговорил. Она пару секунд смотрела на него, а потом протянула руку и коснулась его пальцев. Они были холодными, будто вся кровь ушла из них к сердцу, которое все эти годы продолжало тихонько кровоточить.

– Я знаю, что ты мне не дочь, но я люблю тебя. Я знаю, что ты не способна мне ее заменить, но мне не нужна замена. Мне нужна ты, Кхасси. И я люблю тебя. Прости, что я так редко тебе об этом говорю. Просто не умею говорить такое вслух. И вообще, прости меня… И за Зиндан, и за вечное недовольство, и за раздражительность…

Ну все… Слезы одна за одной потекли по ее щекам.

– Я не могу тебя потерять. Второго раза я не переживу. Сейчас, когда ты рядом, у меня снова есть смысл жизни, и он далеко не в том, чтобы сделать из тебя Некромантессу Ишанкара.

Он высвободил свою руку, обнял ее за плечи и привлек к себе, обхватив обеими руками.

– Теперь ты моя семья, и я никому тебя не отдам. Даю тебе Слово.

Он поцеловал ее в макушку и прижался к ней щекой.

– Я очень тебя люблю, – шепотом произнес он. – Девочка моя…

Тайра закрыла глаза, спрятав нос в вороте его пальто, которое все еще слегка пахло табаком, и обняла его обеими руками.

– Я тоже вас люблю, сэр хет Хоофт, – она шмыгнула носом и вытерла рукой слезы. – Я не знала, что все так…

Она хотела еще сказать, что не представляет, как сможет жить без него, но у нее не хватило дыхания.

’Т Хоофт вытащил заколку из ее волос и медленно гладил по голове. Тайра чувствовала, как невесомые лепестки застревают у нее в волосах, и как постепенно оттаивают и снова становятся теплыми пальцы Наставника, и ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось, чтобы он всегда был рядом.

– Знаешь, когда Софи ушла, – сказал ’т Хоофт, и Тайра не услышала в его голосе прежней горечи, – мне показалось, что мир стал черно-белым. Но мир цветной, Кхасси. Мир цветной.

Он залез рукой в карман пальто, вынул из него изящную серебряную трубку сантиметров пятнадцати в длину и протянул Ученице.

– Это калейдоскоп. Гиварш как-то надоумил. Серебро, цейсовская оптика и настоящие драгоценные камешки внутри, – ’т Хоофт чуть улыбнулся. – Я сделал его для Софи, хотел подарить ей на день рождения, но не успел. Я хранил его слишком долго, а теперь он твой.