Тьма

– Я просто знаю, ладно? – Она смотрит мне прямо в глаза. Подбородок упрямо вздернут. Мы молчим несколько минут, прежде чем она решается продолжить: – Кейт. Пожалуйста, скажи мне… как долго… – Она замолкает, сглатывает. – Как долго это заняло?

Как долго умирал Алекс? Я тянусь к ее руке и беру в свою.

– Недолго. Минуты. Если не меньше.

– Ты уверена? – она смотрит на меня.

– Я ручаюсь. Он должен был очень быстро впасть в кому.

Снова тишина, пока она обдумывает это, и я заставляю себя гадать, насколько быстро. Пять минут? Десять? Дольше?

Каро прочищает горло, и следующие слова раздаются шепотом.

– Он отец, Кейт.

– Ты уверена? – Я смотрю на нее, вспоминая момент сомнения, когда я спросила об этом на прошлой неделе, узнав, что она ждет ребенка.

Она кивает.

– Вы с Алексом были в отношениях? – Я вспоминаю множество раз, когда видела их вместе. Все-таки не просто друзья.

– С конца лета, – кивает она.

– И он знает… знал о ребенке?

– Я сказала ему несколько недель назад.

– Как он отреагировал?

Каро поднимает на меня взгляд, в ее опухших глазах читается решительность.

– Он обрадовался. Когда оправился от шока, он правда был счастлив. Но и беспокоился обо мне, о том, как отреагируют остальные. Он не хотел кому-либо рассказывать, просто стремился убраться к чертям с этой станции вместе со мной.

Она роняет голову на руки и издает протяжный низкий стон.

– Он сделал мне предложение, Кейт. Несколько дней назад.

Я сижу, пораженная услышанным.

– И ты согласилась?

Каро кивает, слезы вновь заливают ее щеки. Когда она заговаривает, слова словно эхо вторят моим мыслям:

– Это похоже на действия кого-то с суицидальными наклонностями?

Я не знаю, что ответить. Я пытаюсь разобраться в этом логически. У Алекса, кажется, было все, ради чего стоит жить. И все же… возможно, стресс от того, что он станет отцом, беспокойство о беременной девушке так далеко от правильного ухода, ухудшили его психическое состояние? Подтолкнули его за какую-то грань?

– Ты правда считаешь, что он покончил с собой? – Каро глазеет на меня, ожидая, чтобы я это подтвердила.

Я колеблюсь, но все-таки решаю сменить курс.

– Ты виделась с ним после того, как он ушел с фильма? – спрашиваю я.

Каро качает головой:

– Я решила, что он пошел спать. Мы всегда спим по отдельности, – добавляет она. – На этих кроватях не хватает места для двоих… точнее, троих. – Она печально улыбается, затем ее подбородок дрожит, и она снова начинает плакать. – Мне стоило проверить его, Кейт, но я не хотела его будить. Он и так едва ли спал. Почти все время проводил в интернете, ища всякое.

– Что именно?

– Он не мог мне сказать. Просто говорил, что это связано с Жан-Люком. Он… – она прерывается, – он был убежден, что его гибель не была случайностью – это все, что он говорил.

– Ты помнишь еще что-нибудь со вчерашнего вечера? Что угодно? Или насчет его поведения в последние дни? – Я чувствую волну вины. Мне стоило больше настаивать на разговоре с ним, разобраться в том, что его беспокоило.

Каро задумывается.

– Он сказал… несколько дней назад, когда я советовала ему побольше спать или пойти к тебе за снотворным… он сказал, что уже близок. Я спросила его, близок к чему? Алекс пообещал, что расскажет мне, когда у него будут доказательства, которые он сможет показать Сандрин и потребовать от нее действий. До тех пор, он сказал, что лучше, безопаснее для меня не знать.

– Безопаснее? Он именно так сказал?

– Да. Я спросила, что он имеет в виду, сказала, что он пугает меня, но Алекс отказался объяснять больше. Он говорил, что его главный приоритет – это разобраться во всем, а потом забрать меня с базы для родов.

Я закусываю губу, думая. Нас прерывает громкий стук в дверь. Сандрин просовывает голову в комнату, глядит на Каро, которая отказывается смотреть мне в глаза.

– Ты в порядке? – быстро спрашивает начальница станции. Очевидно, она полностью оправилась от шока в операционной.

Каро делает видимое усилие, чтобы взять себя в руки. Сандрин разглядывает ее мокрое от слез лицо, и поворачивается ко мне.

– АСН хотят с тобой поговорить, обсудить все. Встречаемся в моем офисе через пять минут?

– Ладно. – Я чувствую зарождающуюся головную боль в висках. Вместе с пробирающей до костей усталостью, которая тяжелым грузом ложится на плечи.

Одно совершенно ясно: это будет очень длинный день.

Глава 21. 22 июня, 2021 года

Я разговариваю с АСН больше часа, давая предварительный отчет. Очевидно, что Сандрин уже заявила это, как суицид; в конце концов, никто не раздевается и не отправляется на лед случайно.