Тьма

Но ему хотелось хоть с кем-нибудь поделиться. Рассказать о том, как сильно изменились они после Катастрофы. Поначалу он замечал лишь, сколь они прекрасны, как похожи на его воспоминания детства, на сказки. Русалочка, с обожанием глядящая на Принца, двое детишек в пряничном домике, девушка в хрустальном гробу, пробудившаяся от поцелуя. И лишь после Катастрофы он вспомнил другие строки сказок – те, от которых в детстве не мог уснуть и которые теперь преследовали его именно во снах. Вопящая ведьма в очаге, сожженная заживо. Проклятая королева, которую заставили танцевать в докрасна раскаленных железных башмаках, пока она не умерла. Принц, отвергший Русалочку и женившийся на другой, в наказание за его безразличие Русалочка превратилась в морскую пену.

Однако с тех пор как он оказался здесь, в «Царстве Божием», эти зловещие атрибуты сказочного народа исчезли. Они все так же были рядом, но так, как это было поначалу, – мириады чудесных созданий, роящиеся в саду, будто мошки на закате. Может, это потому, что он лекарства пить перестал. В его комнате, подальше от глаз бабули, в коробке было спрятано множество флаконов с таблетками.

Так он позволял своему народу остаться в «Царстве Божием». Как в Марракеше. Они появлялись за окном. Каждое окно открывалось в свой мир духов, живое воплощение сказочных картин, висящих на стенах. Из ванной открывался вид в бальный зал. Из кухни – в пещеру Черного гнома. Из высоких створчатых окон столовой – на Хрустальную гору. Из крохотного окна бельевой на третьем этаже он видел можжевеловое дерево, а в библиотеке однажды услышал мрачную мелодию Бледной Флейты.

– Ты слышишь, ба? – спросил он, ахнув. Конечно же, она ничего не слышала. Она почти глухая.

В последнее время они появлялись чаще, с большей легкостью. Он чувствовал нечто похожее на зуд в уголках глаз, будто от волшебного порошка феи Динь-Динь или пыли Песочного человека. Он оборачивался, и безмятежная гладь свежестриженого газона вдруг обращалась в зловещие искривленные деревья в свете ухмыляющейся луны, с кроликами, держащимися за руки, а трава была покрыта хрустящим инеем, на котором виднелись отпечатки множества ног. Он знал, что есть многие, кого он не видит, – волки, ведьмы, танцующие кости… И самый ужасный из всех – Лесной царь, Лай встретил его на той вечеринке; Царь привел все это в действие, а потом исчез. И худшим из страхов Лая было то, что он когда-нибудь вернется.

Внезапно вид из окна изменился. Лай дернулся вперед. Кинкажу соскользнул с его колен, будто рулон шелка, и шлепнулся у его ног, даже не проснувшись. Из-за деревьев танцующей походкой вышла девушка, бледная, в туманном лунном свете. На ней была юбка почти до самых босых ступней и белая блузка, оттенявшая длинные каштановые волосы. Выйдя на газон, она остановилась и окликнула кого-то среди деревьев. Он слышал голос, но не разобрал слов. Детский голос, хотя под ее юбкой угадывались длинные ноги, а под белой блузкой – полная грудь.

О, – подумал он, пытаясь вспомнить имя. Иоринда, Гретель, Золушка?

Затрещали ветки, и из-за деревьев появился кто-то еще. Другая девушка, повыше ростом, в джинсах и обтягивающем топе, размахивающая обнаженными руками. Ее слова он расслышал отчетливо. Она громко ругалась, а первая пыталась ее успокоить. Рассмеявшись, Лай толкнул лежащего на полу кинкажу. Когда тот не среагировал, Лай наклонился, взял его на руки и пошел вниз.

– Вряд ли кто-то есть дома, – сказала Хэйли, стоя в полуметре от края березовой рощи, и ей не нравилось, что ее так видно на этом газоне. Хлопнула еще одного москита и почесала руку.

– Может, нам просто позвонить или твою мать попросить? Если она этого парня знает.

– Она его не любит, – задумчиво ответила Линетт.

От газона подымался туман. Приподняв юбку, Линетт сделала танцевальное па, оставляя на газоне темные отпечатки.

– Будет даже круче, если здесь никого нет. Просто пройдем по всему поместью, найдем Валентина, поглядим, что здесь есть. Типа проклятый дом.

– Типа проникновение со взломом, – мрачно сказала Хэйли, но двинулась вслед за подругой, которая на цыпочках шла вверх по склону. Покрытая росой трава была холодной, воздух – теплым, он пах чем-то сладким – апельсинами или, может, какими-нибудь благовониями. Запах волнами шел от огромного каменного дома.

Они шли по газону. Первой была Линетт. Роса намочила подол ее юбки и края джинсов Хэйли. Огромный дом стоял наверху, фантастическое строение в стиле Тюдоров, из камня, гипса и дубовых брусьев. С карнизов волнами свисали плющ и вьющиеся розы, на нижних ярусах росли мальвы – высокие, готовые упасть. Хэйли смогла разглядеть на нижнем этаже лишь одно окно, в котором горел свет, бледно-зеленое свечение из-за завесы плюща. Витражные окна наверху были распахнуты, растения сдвинуты в стороны, что придавало им сходство с веревками до самой земли. В воздухе висела смесь запахов: вскопанной земли, дыма и апельсинов.