Тьма

Клэр и Саманта предпочитают играть на улице. «Восемь труб» огромен, будто замок, только еще более темный и пыльный, по мнению Саманты. Здесь больше диванов и фарфоровых пастушек с отбитыми пальцами, меньше доспехов. И рва нет.

Дом открыт для посещения, и весь день люди, семьями едущие по Блю-Ридж Парквэй, останавливаются, чтобы погулять вокруг и осмотреть первый этаж. Третий этаж принадлежит Клэр и Саманте. Иногда они играют в проводников, иногда ходят вместе со смотрителем, который проводит экскурсии для посетителей. За пару недель они запомнили все, что смотритель рассказывал, и могут повторять за ним. Они помогают ему продавать открытки и томики стихов Раша туристам, заходящим в небольшой магазинчик подарков.

Когда мамаши улыбаются им и говорят, какие они хорошенькие, девочки лишь молча смотрят в ответ. В полутьме дома мамаши выглядят бледными и уставшими, готовыми упасть в обморок. Они уходят из «Восьми труб», мамаши и их семейства, выглядя уже не такими реальными, какими были до того, как заплатили за вход, и, конечно же, Клэр и Саманта больше никогда с ними не увидятся, так что, наверное, они и впрямь ненастоящие. «Лучше оставаться внутри дома, – хочется им сказать семействам, – а если пора уходить, то идите прямиком к машине».

Смотритель говорит, что среди деревьев небезопасно.

Их отец каждое утро сидит в библиотеке на втором этаже, печатая, а во второй половине дня подолгу гуляет. Берет с собой карманный диктофон и плоскую фляжку «Джентльмена Джека», но не Саманту и Клэр.

Смотритель «Восьми труб» – мистер Кослак. Его левая нога намного короче правой. Этот ботинок на высоком каблуке. В его ушах и ноздрях растут короткие черные волосы, а на макушке волос нет. Зато он разрешает Саманте и Клэр ходить по всему дому. Именно мистер Кослак сказал им, что в лесу водятся щитомордники и что дом проклят. Сказал, что все они, и духи, и змеи, весьма скверного характера, и Саманте с Клэр лучше ходить только по размеченным тропинкам, не забираясь на чердак.

Мистер Кослак различает двойняшек в отличие от родного отца. Говорит, что у Клэр глаза серые, как кошачья шерсть, а у Саманты – серые, как океан во время дождя.

Саманта и Клэр отправились погулять в лес на второй день пребывания в «Восьми трубах». Они кое-что увидели. Саманте показалось, что это – женщина, а Клэр сказала, что это – змея. Ведущая на чердак дверь оказалась закрыта. Они поглядели в замочную скважину, но внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

Итак, у него была жена, и, как говорили, очень хорошенькая. Был другой мужчина, который хотел ее увести, но сначала она не соглашалась, боясь мужа, а потом уступила. Муж узнал и, говорят, убил змею, взял змеиной крови и подмешал в виски, а потом дал жене. Он научился этому от человека с островов, с которым ходил на одном корабле. Через шесть месяцев змеи размножились внутри нее и стали ползать у нее под кожей. Говорят, было видно, как они ползают у нее под кожей ног, вверх-вниз. Говорят, что она стала пустой, с ног до головы, но тело двигалось, пока она не умерла. А теперь мой папа сказал, что видел это.

Устные предания о «Восьми трубах».

Дому «Восемь труб» больше двухсот лет. Он назван в честь восьми дымоходов, каждый из которых такой большой, что Саманта и Клэр вдвоем уместятся в один камин. Дымоходы сложены из красного кирпича, на каждом этаже по восемь каминов, всего двадцать четыре. Саманта говорит, что дымоходы похожи на толстые стволы секвойи, выходящие сквозь шиферную крышу дома. У каждого камина стоит тяжелая черная подставка для дров и набор кованых железных кочерег в виде змей. Клэр и Саманта иногда фехтуют на них, у камина в их спальне на третьем этаже. В трубах гуляет ветер. Сунув голову в камин, они чувствуют, как вверх идет влажный воздух – с шумом, будто река. В дымоходе пахнет старой сажей и влагой, будто мокрыми камнями из реки.

Их спальня когда-то была детской. Они спят вместе в кровати с балдахином, напоминающей четырехмачтовый корабль. Кровать пахнет нафталином, Клэр во сне брыкается. Чарльз Читэм Раш спал здесь маленьким мальчиком, а потом здесь спала его дочь. Она исчезла вместе со своим отцом. Наверное, игорные долги. Раш с дочерью могли перебраться в Новый Орлеан. Ей тогда было четырнадцать, сказал мистер Кослак. «Как ее звали?» – спросила Клэр. «Что случилось с ее матерью?» – хотела узнать Саманта. Мистер Кослак на мгновение закрыл глаза, будто моргнул. «Миссис Раш умерла за год до того, как ее муж и дочь исчезли, – сказал он, – от загадочной смертельной болезни». Как звали бедную девочку, он не помнит.