Тьма (Город #0) (СИ)

Поборов секундное замешательство, вызванное странным, почти плотоядным взглядом пациента, Пётр Алексеевич уже хотел было крикнуть своим ассистентам о том, что реанимированный вышел из комы, но так и не успел этого сделать, потому что медик, делавши искусственное дыхание, истошно завопил, пытаясь отстраниться от внезапно очнувшегося профессора, но что-то помешало ему сделать это в полном объеме, и он, не переставая кричать, судорожно извиваясь всем телом, завис в пятнадцати сантиметрах от лица профессора.

Пётр Алексеевич решительно ничего не мог понять до тех пор, пока совершенно внезапно Сергей не освободился от той невидимой силы, которая так прочно удерживала его возле профессора, и тогда Заврыгин понял истинную причину произошедшего - нижняя губа парня была оторвана почти начисто и теперь рваным лоскутом, на тонкой полоске кожи болталась на подбородке, открывая жуткий вид на безукоризненно ровный ряд нижних зубов.

Подняв руки вверх, парень прикоснулся к лицу дрожащими пальцами и, издав вопль ужаса и боли, медленно осел на пол вертолёта, и был всеми забыт, поскольку к тому времени вышедший из комы профессор стал источником всеобщего пристального внимания.

Закреплённый на носилках прочными ремнями Девятов начал неистово рваться, пытаясь освободиться от своих пут. При этом он вёл себя, как самое настоящее дикое животное, попавшее в западню - выл, рычал, издавал нечленораздельные жуткие звуки, совершенно не напоминающие человеческую речь.

- Нужно срочно поставить ему успокоительное, иначе он покалечит себя! - немного придя в себя, распорядился Пётр Алексеевич, обратившись к ближайшему к нему медику.

Выйдя из минутного оцепенения, мужчина извлёк из чемодана с медикаментами необходимую ампулу и без заминки начал наполнять одноразовый шприц её содержимым, а затем, склонившись над профессором, отточенным движением глубоко ввел иглу в мышцу на плече Девятова. К его неописуемому удивлению, в тот момент, когда он надавил на клапан шприца инъекция, вместо того, чтобы остаться в теле профессора и распространяться по организму, тонкой струйкой выходила из ранки образовавшейся на месте укола. Именно в этот миг профессору удалось высвободить левую руку, и, схватив за шею изумленного мужчину, притянуть его к себе.

А затем Пётр Алексеевич испытал ощущение дежавю, поскольку всё, что произошло потом, лишь с самыми незначительными изменениями, напоминало ему эпизод из недавнего ночного кошмара.

Профессор с ужасающей лёгкостью разорвал горло мужчины и на несколько мгновений припал к страшной ране, из которой неудержимым напором хлестала кровь.

Заврыгин вновь испытал уже знакомый ему панический парализующий ужас из преследовавшего его кошмара, только теперь всё происходило на самом деле.

Ноги Пётра Алексеевича потеряв устойчивость, заставили его опуститься на резиновый пол.

Когда профессор отпустил медика, тот был уже мёртв. Не мешкая, словно выпитая им кровь придала ему невероятную силу, Девятов начал рваться со своих носилок с удвоенной силой и яростью. Несколько мгновений спустя, на глазах у изумлённых медиков, ему удалось разорвать свои путы.

Ещё до того как это произошло, парализованный ужасом Заврыгин начал медленно ползти в самый дальний угол, пытаясь отыскать спасение от того, что должно будет начаться здесь через несколько секунд.

Едва Девятов освободился, он тут же набросился на научных сотрудников потрясённых произошедшим.

На глазах неподвижного Заврыгина, прижавшегося к стене, одержимый Девятов расправился с медиками за несколько секунд, а затем скрылся в кабине пилотов.

Когда зубы Девятова вонзились в горло бортового механика, штурман едва не бросил управление.

Агония механика была недолгой и тогда настала очередь пилота.

Совершенно не заботясь о том, что если он уничтожит штурмана, то винтокрылая машина останется без управления и разобьётся, профессор Девятов набросился на пилота.

В завязавшейся борьбе окровавленный, израненный штурман был вынужден бросить штурвал, оставив вертолёт без управления.

Вертолёт опасно накренился носом к земле, с каждым следующим мгновением неумолимо приближаясь к крушению.

Пётр Алексеевич не смог сдержать вопля смертельного ужаса.

Из последних пилот подтянул на себя рычаги штурвала - сил ему хватило лишь на то чтобы успеть выровнять падающий вертолёт, а мгновение спустя силы оставили его и бездыханным трупом он рухнул на пол вертолёта, при этом его тело заблокировало штурвал, тем самым отсрочив момент крушения, которое было лишь делом времени.

Оставляя за собой кровавые следы, Девятов вернулся в пассажирский отсек. Увидев профессора, Заврыгин взвыл от бессилия - Девятов направлялся прямиком к нему.

Пётр Алексеевич уже прощался с жизнью, когда Девятов внезапно остановился напротив него.

На мгновение Заврыгину показалось, что в глазах Девятова вновь промелькнул слабый проблеск разума.