Тьма, – и больше ничего

Тесс не знала. Она не могла представить свою дальнейшую жизнь после дня, проведенного в заброшенном магазине, и вечера в дренажной трубе на куче гнилой листвы. Может, и не стоит об этом думать. Надо сосредоточиться на том, чтобы добраться домой, к Фритци, и скормить ему пакетик «Вкусного обеда». Она ясно представила упаковку «Вкусного обеда» на полке в уютной кладовке.

Тесс перевернулась на живот и оперлась на локти, приготовившись ползти. А потом увидела своих соседей по трубе. Один из трупов уже почти превратился в скелет (умоляюще протягивающий костлявые руки), но на черепе сохранилось достаточно волос, чтобы стало ясно – это женщина. Второй мог сойти за изуродованный манекен, если бы не выпученные глаза и вываленный язык. Этот был посвежее, но до него успели добраться дикие звери; даже в темноте Тесс смогла различить ухмыляющийся оскал мертвой.

Из волос манекена выбрался жук, пополз по переносице.

Хрипло вскрикнув, Тесс задом вылезла из трубы, вскочила на ноги. Мокрая одежда прилипла к груди и животу, а ниже пояса на ней ничего не было. И хотя она не вырубилась (по крайней мере, так ей казалось), ее сознание на некоторое время помутилось.

События последующего часа представлялись ей темной сценой, освещаемой случайными вспышками прожекторов. По сцене брела истерзанная женщина со сломанным носом и окровавленными бедрами. А потом все вновь погружалось во мрак.

9

Она оказалась в магазине, в просторном центральном зале, в котором некогда стояли стеллажи, морозильный шкаф (возможно) и холодильник для пива (наверняка). По-прежнему пахло кофе и соленьями. Громила забыл ее брюки или рассчитывал вернуться за ними позже – когда наберет еще обломков с гвоздями. Тесс выудила брюки из-под стойки. Рядом валялись ее туфли и телефон – разумеется, расколоченный в хлам. Он обязательно вернется. Резинка для волос пропала. Тесс вспомнилось (смутно, словно событие из раннего детства), что сегодня одна из зрительниц спросила, где она купила эту резинку, и неожиданно захлопала, услышав ответ: в «Джей-Си-Пенни». Она вспомнила, как великан пел «Браун шугар» – по-детски фальшиво и монотонно, – и снова потеряла сознание.

10

Тесс пришла в себя где-то на задворках магазина. С неба струился лунный свет. Ее лихорадило. На плечах – рваный коврик; откуда он взялся, осталось загадкой. Ковер был замызганный, но теплый; она постаралась закутаться в него поплотнее. Внезапно до нее дошло, что она ходит вокруг магазина, и это уже второй круг – а может, третий или даже четвертый. Должно быть, она пыталась отыскать свою машину, но каждый раз, не найдя ее, забывала об этом и принималась искать снова. А забывала она из-за того, что ее ударили по голове, изнасиловали, едва не задушили, и теперь ее накрыл шок. Возможно, у нее кровоизлияние в мозг. Как узнать наверняка? Только если очнешься и увидишь ангелов, они-то тебе и расскажут. Ветер усилился, звяканье вывески стало громче. «ТЕБЕ ПОНРАВИТСЯ».

– «Севен-ап». – Голос осип, но все же функционировал. – Вот откуда эта реклама. Тебе понравится, – неожиданно для себя запела она. У нее обычно неплохо получалось петь, а после попытки удушения в голосе появилась приятная хрипотца, как у Бонни Тайлер. – «Севен-ап»… лучше нет… как вкус сигарет! – Ой, тут, кажется, нестыковочка. В любом случае, раз уж голос приобрел такую приятную хрипотцу, стоит спеть что-нибудь более достойное, чем дурацкие рекламные слоганы; если тебя изнасиловали и бросили в дренажную трубу к двум гниющим трупам, надо вынести из этого хоть что-то хорошее.

Спою-ка «Сердечную боль» Бонни Тайлер. Я помню слова. Наверняка смогу вытащить из бездонных закромов памяти – главной сокровищницы любого писателя…

Она снова вырубилась.

11

Тесс сидела на камне и плакала навзрыд. Плечи по-прежнему укрывал рваный коврик. В паху все горело. Судя по кислому привкусу во рту, где-то на пути между магазином и камнем ее стошнило, но она ничего не помнила. Помнила только…

Меня изнасиловали. Меня изнасиловали. Меня изнасиловали!

– Не ты первая, не ты последняя. – Это жесткое, но справедливое утверждение, вырвавшееся между всхлипываниями, не смогло ее утешить.

Он пытался меня убить. Чуть не убил!

Да-да. Однако промах громилы тоже не показался ей таким уж утешением. Она посмотрела налево в сторону магазина, оставшегося в пятидесяти ярдах от нее.

Он убил других женщин! Они лежат там, в трубе! По ним ползают насекомые, а им уже все равно!

– Да-да, – проговорила она голосом Бонни Тайлер и снова погрузилась в небытие.

12