Тьма, – и больше ничего

Тесс брела по Стэгг-роуд, распевая «Сердечную боль». Сзади послышался звук мотора. Она резко обернулась и едва не потеряла равновесие: на вершине пригорка, с которого она спустилась, показался свет фар. Это он. Громила. Он вернулся в магазин, увидел, что ее одежда исчезла, заглянул в трубу, понял, что она сбежала, и отправился на поиски.

Тесс бросилась в кювет. Споткнувшись, приземлилась на одно колено, выронила коврик, вскочила и кинулась в кусты. Ветка до крови оцарапала лицо. Словно со стороны послышался ее собственный испуганный плач. Она опустилась на четвереньки, растрепанные волосы упали на глаза.

Дорогу озарил свет фар. Тесс ясно увидела брошенный коврик и поняла – Громила тоже его увидит. Он остановится и вылезет из машины. Она попытается сбежать, но он ее поймает. Она закричит, но никто не услышит. В подобных историях именно так и происходит. Он убьет ее, но сперва снова изнасилует.

Машина – обычная легковушка, не пикап – проехала мимо, не замедлив хода. Оттуда на полную громкость звучала песня группы «Бэкмен-Тернер овердрайв»: «Де-де-детка, ты еще ничего не ви-ви-видала». Наконец габаритные огни скрылись во тьме. Чувствуя, что вот-вот снова вырубится, Тесс похлопала себя по щекам.

– Нет! – прорычала она голосом Бонни Тайлер. – Нет.

Ей отчаянно хотелось свернуться клубком где-нибудь под кустом, но она понимала – это не выход. Луна клонилась к горизонту. Видимо, скоро рассвет. Оставаться здесь нельзя. Прятаться нет смысла. Надо думать, что делать дальше.

Вытащив из кювета коврик, Тесс накинула его на плечи, дотронулась до ушей, уже зная, чего ожидать. Бриллиантовые серьги, одна из немногих ее драгоценностей, исчезли. Она снова разрыдалась, но приступ вскоре миновал. Наконец Тесс вернулась к реальности – по крайней мере, ощутила себя в здравом уме и в собственном теле.

Думай, Тесса Джин!

Ладно, попробуем. Но думать будем на ходу. И хватит петь – изменившийся голос звучал уж слишком зловеще. Словно, изнасиловав ее, громила создал новую женщину. Ей не хотелось становиться новой женщиной. Она нравилась себе прежней.

Надо двигаться вперед. Идти в лунном свете, волоча за собой собственную тень. Что это за дорога? Стэгг-роуд. Если верить Тому, когда Тесс угодила в ловушку громилы, до пересечения Стэгг-роуд и сорок седьмого шоссе оставалось около четырех миль. Не так уж плохо; чтобы держать себя в форме, она старалась ходить по три мили в день, в ненастную погоду на помощь приходила беговая дорожка. Правда, это ее первый поход в качестве Новой Тесс – истерзанной, окровавленной, охрипшей. Но есть и хорошая сторона: она согреется, одежда подсохнет, и туфли у нее без каблуков. Будь на ней босоножки на шпильках, ночной променад получился бы куда менее приятным. Впрочем, его и так нельзя назвать удачным. Нет, нет, нет…

Думай!

Но прежде чем Тесс успела собраться с мыслями, впереди мелькнул свет фар. Она нырнула в подлесок, на сей раз крепко вцепившись в коврик. К счастью, это снова оказалась легковушка. Водитель ее не заметил.

Все равно это мог быть он. Вдруг он поменял автомобиль. Вернулся домой, в свое логово, и взял другую машину. Подумал: «Она увидит легковушку и выйдет из укрытия. Проголосует, тут-то я ее и поймаю».

Да-да, именно так и происходит в фильмах ужасов, верно? «Кричащие жертвы‐4», или «Ужас на Стэгг-роуд‐2», или…

Чтобы не потерять сознание, Тесс снова шлепнула себя по щеке. Вот доберется она домой, накормит кота, уляжется в постель (предварительно заперев все замки и включив все лампы) – и тогда вырубится. Но не сейчас. Нет, ни за что. Сейчас надо идти, прячась от машин. Если повезет, она доберется до сорок седьмого шоссе, а там наверняка есть магазин. Настоящий, работающий магазин. Кошелек остался в «форде» (где бы он ни находился), зато она помнит номер телефонной карточки: номер домашнего телефона плюс 9712. Просто как дважды два.

На обочине стоял дорожный указатель. В лунном свете Тесс прочла:

ВЫ ВЪЕХАЛИ В КОУЛВИЧ

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

– Привет, Коулвич, – прошептала она. – Тебе понравится.

Тесс знала этот населенный пункт, местные называли его «Коллич», – один из множества городков в Новой Англии, в прежние времена преуспевавших за счет текстильных фабрик и продолжающих бороться за жизнь в век свободной торговли, когда брюки и пиджаки современных американцев шьются в Азии и Центральной Америке, – вероятно, детьми, не умеющими читать и писать. Тесс дошла до его окраины. Осталось найти телефон-автомат.

А потом?

Потом… что потом?