– Я услышала какой-то шум, вышла на лестницу, а Фритци бросился мне под ноги.
При звуке своего имени кот мяукнул.
– В результате неудачно налетела на перила. Можно даже…
Можно даже оставить на перилах отметину – скажем, молотком для отбивания мяса. Стукнуть несильно, просто чтобы сбить краску. Врачу (или проницательной пожилой сыщице вроде Дорин Маркис, старейшине вязального кружка) такой ерундой мозги не запудришь, но простодушная Пэтси Макклейн, чей муж ни разу за двадцать лет не поднял на нее руку, должна купиться.
– Вообще-то, мне нечего стыдиться, – прошептала Тесс, глядя в зеркало на незнакомую женщину со свернутым носом и распухшими губами. – Совершенно нечего. – Да, это правда, но, если история всплывет наружу, ей все равно будет стыдно. Ее словно выставят голой напоказ. Голой беззащитной жертвой.
Нужно будет о них подумать, но не сегодня. Сегодня она вымотана и измучена до предела.
В глубине истерзанной души тлели угли ненависти к мужчине, который виноват в произошедшем. Который поставил ее в нынешнее положение. Тесс взглянула на револьвер, лежащий на раковине. Окажись громила здесь, она бы выстрелила без малейших колебаний. Эта неожиданная мысль ее смутила. И в то же время придала душевных сил.
Тесс взяла молоток для мяса и стукнула пару раз по перилам. От усталости ей казалось, будто все происходит в чьем-то чужом сне. Она оглядела отметину, решила, что та смотрится слишком нарочитой, и нанесла еще пару легких ударов. Убедившись, что перила выглядят так, будто она и правда ударилась о них лицом – тем местом, где сейчас красовался самый большой синяк, – Тесс медленно поднялась наверх, сжимая в руке револьвер, и замерла у дверей спальни.
А вдруг он там? Если громила забрал сумочку, то мог выяснить адрес. До ее возвращения сигнализация не работала (очень непредусмотрительно). Он мог припарковать свой пикап за углом и выломать замок на кухонной двери – для этого и стамеска сгодится.
– Тебе понравится, – хриплым голосом проговорила Тесс. Да, именно. Он не понял бы, но это не важно.
В каком-то смысле ей даже захотелось, чтобы громила оказался здесь, в ее комнате. Наверное, Новая Тесс просто малость рехнулась. Ну и что? Игра стоит свеч. Если застрелить его, будет легче пережить публичное унижение. А еще – надо мыслить позитивно – продажи точно вырастут!
Тесс целую вечность нащупывала выключатель, умирая от страха, что ее вот-вот схватят за руку. Она медленно разделась, расстегнула брюки и жалобно всхлипнула, увидев на лобке засохшую кровь. Потом включила обжигающе горячую воду, помыла те места, к которым можно прикоснуться, и ополоснула все остальные. Чистая горячая вода – именно то, что нужно. Ей отчаянно хотелось избавиться от мужского запаха и затхлой вони ковра. Потом она села на унитаз. На сей раз мочеиспускание прошло менее болезненно, но вспышка боли, пронзившая ее мозг, когда она попыталась – очень осторожно – выпрямить скособоченный нос, заставила ее вскрикнуть. Ну и что? У Нелл Гвинн, знаменитой актрисы елизаветинских времен, тоже был искривленный нос. Тесс где-то читала об этом.
Она натянула фланелевую пижаму, улеглась в постель и некоторое время лежала с включенным светом. На туалетном столике покоилась «соковыжималка» тридцать восьмого калибра. Тесс боялась, что не уснет, поскольку воспаленное воображение будет принимать каждый звук с улицы за поступь громилы. Но тут к ней на кровать забрался Фритци, свернулся клубочком, замурлыкал. Стало легче.
Когда Тесс проснулась в шесть часов утра, в окно лился привычный для этого времени суток солнечный свет. Впереди много дел и решений, но прямо сейчас приятно осознавать, что она жива и лежит в своей постели, а не в дренажной трубе.