Тьма между нами

В социальных сетях я сижу нечасто, и то в основном по работе — меня попросили вести страничку библиотеки в «Твиттере» и «Фейсбуке», и я согласилась, хотя и без особого энтузиазма. За личной страницей в «Фейсбуке» почти не слежу — так, захожу проверить раз месяц. Зарегистрировалась много лет назад и одно время выслеживала бывших одноклассниц в надежде, что их жизнь сложилась так же неудачно, как и моя. К сожалению, в большинстве случаев их профили оказывались завалены фотографиями мужей, детей, красивых домов и солнечных отпусков. Почти всех я заблокировала, чтобы они не могли выйти со мной на связь, если им вдруг вздумается.

Судя по информации в профиле, Бобби живет в соседнем графстве Лестершир, примерно в сорока пяти минутах езды отсюда. У него полно записей и фотографий, датированных еще 2011 годом, так что на фальшивку не похоже, хотя в Сети все может быть: тут и фотографии чужие крадут, и целые профили. Верить нельзя никому, недаром в газетах то и дело пишут про интернет-мошенников. А вдруг он серийный убийца или профессиональный жулик с другого конца света?

В общем, на фоне депрессии моя паранойя расцвела пышным цветом.

«Привет», — пишет он мне в личку.

«Ну-ну, — думаю, — какое нетривиальное начало». И отвечать не тороплюсь, не расположенная болтать с незнакомцем. Но посетителей пока нет, и чтобы скоротать время, пишу:

«Привет».

«Как дела»?

«Спасибо, нормально. У тебя?»

«Отлично. Между прочим, я Бобби».

«Знаю. Видела профиль».

«Здо́рово».

Не понимаю, что ему от меня надо, и почему я вообще веду с ним этот идиотский разговор.

«Ты занята?» — спрашивает он.

«Обеденный перерыв».

«Чем ты занимаешься?»

«Работаю в библиотеке. А ты?»

«Я репортер».

«Где?»

«В местной газете в Лестере. Отвечаю за новости».

«Так ты пишешь по работе?»

«Нет», — быстро отвечает он и добавляет улыбающийся смайлик.

Снова рассматриваю его фото. Не похож на жулика. Может, действительно хочет просто пообщаться…

«Извини, пора бежать», — пишет он.

«Хорошо».

«Потом еще поболтаем?»

«Конечно».

«Отлично», — отвечает он и присылает значок «х»[20], и я не нахожу это неуместным.

Поднявшись наверх, залезаю в рабочий компьютер и нахожу его профили в «Твиттере» и на «ЛинкдИн», а на сайте лестерской газеты — его фотографию.

Вечером после ужина смотрю телик у себя в комнате. Снизу доносится звон посуды: мама загружает посудомойку. И тут от Бобби снова приходит сообщение.

«Привет!»

«Здравствуй», — отвечаю я.

Не знаю почему, но меня наполняет радость. Неужели антидепрессанты так быстро подействовали? Маловероятно, ведь я пью их всего второй день.

«Чем занимаешься?» — спрашивает он, и какое-то время мы болтаем о телевизионных программах.

Оказывается, мы оба любим триллеры, нам нравятся одни и те же актеры. Болтать с ним легко и приятно, как со старым другом. Снова просматриваю его фотографии, и на этот раз меня интересует, есть ли у Бобби вторая половинка. Он младше меня, и в его альбомах мелькают в основном девушки его возраста. Однако, судя по статусу, он холост, и на фотографиях за последний год почти нет представительниц противоположного пола.

Да, у нас схожие вкусы, но достаточно ли этого? Хотя я, конечно, не «синий чулок», мужчины за мной не бегают. Он молод и привлекателен, я же сливаюсь с фоном. Он носит модную одежду, соответствующую его возрасту; я не обновляла свой гардероб с тех времен, как Бритни и Джастин[21] еще были вместе.

Реальность врывается в наш сетевой разговор самым бесцеремонным образом.

— Я готовлю себе горячий шоколад, — кричит мама с лестницы. — Ты будешь?

— Нет, спасибо, — отвечаю я.

Вот и подоспел главный аргумент: ну кого может заинтересовать великовозрастная тетка, живущая со своей мамой? Что я могу предложить Бобби? Когда до него дойдет, какая я рохля, он перестанет отвечать на сообщения, и я вновь останусь один на один с депрессией и осознанием собственной никчемности. И какой во всем этом смысл?

Решительно закрываю чат и отключаю телефон на ночь.

* * *

Утром привычно просыпаюсь под звуки радиобудильника и первым делом включаю телефон. Меня ждут два сообщения. Первое — ответ Бобби в продолжение нашей вчерашней беседы. Второе — его же радостное «С добрым утром!» и эмодзи в виде улыбающегося солнца.

«Вчера решила лечь пораньше?» — спрашивает он.

«Ага, — вру я. — День был изматывающий».

Вопреки вчерашнему решению и здравому смыслу, даю себе волю и вовсю болтаю с Бобби, пока принимаю душ, одеваюсь и собираю обед на работу. Мама замечает, что я все утро не выпускаю телефон из рук, но ничего не спрашивает. А я не собираюсь отчитываться, с кем общаюсь. После ее предательства в деле усыновления ей навсегда закрыта дверь в мою личную жизнь.

«Мне нравится болтать с тобой», — пишет Бобби, когда я еду в автобусе.

Мне тоже нравится (если не сказать больше), но вместо того, чтобы признаться, я спускаю собак.

«Давай начистоту, — пишу. — Мне интересно, кто ты на самом деле. Я редко захожу в соцсети, у нас нет общих друзей, и наши пути никогда не пересекались. Как ты меня нашел?»

«Просто искал старых друзей в Нортхэмптоншире и увидел тебя в рекомендациях».