Тьма наступает

Как странно, подумала Елена. Как будто во сне. Его любовь и страх исказили его голос – он звучит как-то по-другому. Он стал совсем похож на голос…

– Елена! Я с тобой!

…Дамона.

Опомнившись, Елена посмотрела вниз. Внизу был Дамон – он стоял перед Мередит и смотрел на Елену снизу вверх, широко раскинув руки.

Он с ней.

– Мередит, – продолжал он, – девочка, сейчас не время спать! Твоей подруге нужна твоя помощь! Елене нужна твоя помощь!

Мередит медленно подняла ничего не выражающее лицо вверх. И Елена увидела, как к ней возвращаются жизнь и активность, когда ее взгляд остановился на огромных дрожащих золотых крыльях.

– Елена! – крикнула Мередит. – Я с тобой! Елена!

Откуда она поняла, что надо сказать именно это? Впрочем, ответ был ясен. Это же Мередит, а Мередит всегда знала, что нужно сказать.

И теперь ее крик подхватил еще один голос – голос Мэтта.

– Елена! – прокричал он, и это прозвучало как заклинание. – Я с тобой, Елена!

А потом послышался низкий голос доктора Альперт:

– Елена! Я с тобой, Елена!

И неожиданно сильный голос миссис Флауэрс:

– Елена! Я с тобой, Елена!

И даже голос злосчастной Бонни:

– Елена! Мы с тобой, Елена!

А где-то в глубине ее сердца прошептал настоящий Стефан:

– Я с тобой, мой ангел.

– Мы все с тобой, Елена!

Она не выпустила Мисао. Ощущение было такое, как будто в огромные золотые крылья били потоки восходящего воздуха, – по крайней мере крылья подняли ее почти вертикально вверх, так что она едва не утратила власть над собственным телом, – но все-таки не утратила. Она по-прежнему смотрела вниз и видела, как слезы, которые катятся у нее из глаз, падают к распростертым рукам Дамона. Елена плохо понимала, почему она плачет. Отчасти от досады на то, что усомнилась в Дамоне.

Потому что Дамон не просто был на ее стороне. Насколько она поняла, он готов был умереть за нее – он играл ради нее со смертью. Он бросился в хитросплетение веток и ползучих растений, некоторые из которых нацеливались на Мередит, а некоторые – на Елену.

На то, чтобы схватить Мисао, потребовался один лишь миг, но Шиничи уже замер в прыжке – он был готов прыгнуть на Елену, он превратился в лисицу, он оскалился, он был готов вырвать ей горло. Эти двое не были обычными лисицами. Шиничи был размером почти с волка – и уж точно не меньше здоровенной собаки – и яростен, как росомаха.

А тем временем вся площадка на крыше покрылась сплошной массой побегов, лоз, усиков, и эта масса поднимала Шиничи вверх. Елена не понимала, в какую сторону ей уворачиваться. Ей было нужно хоть какое-то время, хоть какое-то свободное пространство, чтобы туда нырнуть.

А Кэролайн делала одно дело – истошно визжала.

И тут Елена увидела, куда она может нырнуть. Это было пустое пространство в сплетении вьющихся растений, и она ринулась туда, подсознательно понимая, что летит поверх перил на крыше, каким-то чудом не выпуская из рук волосы Мисао. Кстати, лисице-китсунэ должно было быть по-настоящему больно, когда она болталась под Еленой взад-вперед, как маятник.

Успев бросить один-единственный взгляд через плечо, она увидела Дамона, который по-прежнему двигался быстрее, чем все, что она когда-либо видела. Сейчас он держал Мередит и торопливо нес ее через отверстие в растительности, которое вело прямо к двери в башенке на крыше. Едва Меридит ступила туда, как уже оказалась внизу и тут же побежала к алтарю, на котором лежала Бонни, – только для того, чтобы столкнуться с одним из людей-деревьев. На секунду Дамон посмотрел на Елену, их взгляды встретились, и между ними пробежал какой-то электрический разряд. От этого взгляда у Елены по всему телу побежали мурашки.

Но ее внимание тут же было отвлечено: визжала Кэролайн, Мисао хлестала кнутом, пытаясь обвить им ноги Елены, и одновременно кричала людям-деревьям, чтобы они приподняли ее. Елене надо было подняться выше. Она понятия не имела, как управлять этими крыльями из золотой паутины, но они, похоже, ни в чем не запутались и по-прежнему повиновались каждому ее желанию, словно были при ней с рождения. Труднее всего оказалось не думать о том, как попасть куда-то, а просто представить себе, что ты уже там находишься.

А люди-деревья тем временем увеличивались в размерах. Это было зрелище, похожее на детские кошмары о великанах, и поначалу Елене показалось, что это она становится меньше. Но чудовищные создания уже были выше крыши дома, а их верхние ветки, похожие на змей, стегали ее по ногам, пока Мисао хлестала ее кнутом. Джинсы уже были изодраны в клочья. Елена проглотила крик боли.

Я должна взлететь выше.

Я могу взлететь.

Я должна вас всех спасти.

Я верю.

И тогда она пулей взмыла вверх, быстрее, чем взлетающая с места колибри, по-прежнему крепко вцепившись в длинные черные с красным волосы Мисао. А Мисао визжала, и на этот визг эхом откликнулся Шиничи, несмотря на то что сейчас он был занят дракой с Дамоном.