Тьма перед рассветом

Завтра целая армия рабочих примутся отчищать и отмывать стены дома. И не пройдет и недели, как гулкую тишину его нарушат визг пил и стук молотков — плотники возьмутся менять сгнившие перекрытия и саму кровлю большого дома. Зияющие дыры в полах и стенах будут заделаны и исчезнут без следа, а вместе с ними навсегда сгинут и сквозняки, что гуляли по всему дому. Рабочие починят рамы высоких окон и вставят в них стекла, и Мердрако перестанет напоминать слепого нищего. Кузнецы вставят новые запоры и установят на пережнем месте огромные железные ворота, которые будут преграждать дорогу к дому. И Мердрако вновь узнает голос своего хозяина, когда он эхом разнесется по коридорам и прогремит в Большом Зале.

Вскоре из Лондона должен был приехать известный архитектор для того, чтобы заняться восстановлением комнат в их прежнем великолепии, специально обученные мастеровые уже трудились над причудливой балюстрадой, украшавшей главную лестницу. Они обшивали стены резными панелями и облицовывали камины, украшали элегантной лепниной высокие потолки так, что комнаты казались пронизанными солнечным светом. Целая армия занималась восстановлением мозаичных паркетных полов, которые раньше были главным украшением Мердрако. Во все самые фешенебельные магазины страны были посланы заказы на ткани для обивки стен и мебели, на роскошные драпри, гобелены и ковры. И как только все вокруг засияет прежним великолепием, пошлют за тем, что было гордостью и радостью владельцев Мердрако — за фамильными сокровищами, которые наконец смогут занять свое законное место. А из высоких окон, сверкающих бесчисленными гранями стекол, вновь откроется восхитительный вид на цветники и газоны, террасированные сады и лужайки, изумрудную зелень лугов, все то, что будет возвращено к жизни армией садовников, которые уже сейчас с утра до вечера копошились возле дома, что-то сажая, поливая и выпалывая.

И вот настал наконец день, когда Данте Лейтон убедился, что в столь любимом им Мердрако начали происходить перемены. И каждый следующий день, и тот, что наступал вслед за ним, приносил что-то новое и глаз не успевал замечать это, потому что слишком быстро сгущавшиеся сумерки скрывали утомленное солнце, а бледная луна сменяла сияющее светило. Ее бледные, серебряные лучи мягко ласкали в темноте уставшую за день землю, а черные призрачные тени в свете луны жили, казалось, своей собственной жизнью.

И вот в одну из таких ночей, когда серебристый лунный серп безмолвно плыл по небу, эти тени впервые начали угрожать той мирной, безмятежной жизни, что Рея и Данте вели вдали от всех в охотничьем домике. То, что удавалось сделать за день, каждый день обсуждалось за столом, сервированным изысканно приготовленными кушаньями. Мерцание свечей в многочисленных серебряных канделябрах отражалось в сверкающем китайском фарфоре и хрустале бокалов. Оживленный разговор то и дело прерывался веселым смехом, пока собравшаяся компания с нетерпением ожидала десерта.

— Расскажите этом контрабандисте из Чарльзтауна, как его — Берти МакКее! Неужели он и в самом деле ходил только в штанах из черного бархата? — попросил Френсис.

— Во-во, именно так! — охотно подтвердил Кирби, подозрительно оглядывая десерт, поскольку тот был приготовлен без его личного участия. — Но это ещё не самое худшее. Дело в том, что эти самые штаны были такого размера, что люди при виде их начинали подмигивать и перешептываться. Даже на одну пару уходило никак не меньше нескольких ярдов ткани. А ведь этот франт, что ни день, требовал себе новую пару, так что под конец во всей Каролине уже черного бархата было не найти днем с огнем! Весь он пошел на черные штаны да куртки нашего приятеля Берти МакКея. И в самом деле, кое-кто из наших поговаривал, что, мол, половина всех товаров, которых Берти тайно привозил в Каролину, и был черный бархат, просто для того, чтобы не остаться в один прекрасный день совсем без штанов.

Френсис расхохотался, — Послушайте, Кирби, этого просто не может быть!

— Кирби не объективен, он всегда терпеть не мог наших конкурентов, — весело подмигнул Алистер.

— Да уж, тут вы правы, мистер Марлоу. Да ведь и Берти МакКею перерезать нам глотку от уха до уха было все равно, что сказать «здрасьте!» — и Кирби с неудовольствием покосился в сторону своего бывшего коллеги с Морского Дракона. — Только и ждал, чтобы застать тебя врасплох. Да и вся эта братия такого сорта ребята, что палец им в рот не клади, вот попомните мое слово! — добавил Кирби, бросив встревоженный взгляд на капитана. Тот с самым безмятежным и невинным видом тянул маленькими глотками из хрустального бокала янтарный бренди. Не получив ожидаемой поддержки, Кирби сдвинул брови и с самым угрожающим видом уставился на Ямайку, свернувшегося возле камина. — Держу пари, кое-кто в наши дни малость помягчел душой. Вот, возьмите хотя бы Ямайку — разжирел, обленился, старый негодяй! Да ему не поймать и полудохлую мышь, даже если та устроится прямо на тарелке перед самым его носом!