Тьма перед рассветом

Будущее Алистера все ещё не выходило у Реи из головы. Вечером, сидя перед зеркалом и расчесывая локоны густых, вьющихся волос, она по-прежнему продолжала думать о нем. Перед ней на изящном маленьком туалетном столике из розового дерева, украшенном позолотой, который Рея привезла с собой из Камаре, громоздились хрустальные и фарфоровые флаконы с нежнейшими духами, огоньками мерцали драгоценные камни на крышке серебряной пудреницы, лежала серебряная расческа — пара к той щетке, что сейчас была у Реи в руках. Рядом горела ароматическая свеча, наполняя воздух нежным горьковатым запахом жимолости и роз, а вокруг вперемешку были разбросаны сотни всяческих безделушек, столь необходимых для дамского туалета.

Проводя щеткой вдоль мягких, золотистых прядей, Рея что-то мурлыкала себе под нос, подпевая мелодии, доносившейся из музыкальной шкатулки. Та занимала почетное место на туалетном столике. Подняв голову, Рея улыбнулась отражению Данте в зеркале, наблюдая за тем, как он стаскивает с себя рубашку и потягивается, разминая уставшие мускулы.

— По-моему, замечательно, если Алистер и Энн испытывают друг к другу нечто большее, чем просто дружба. В этом случае можно не сомневаться, что Алистер осядет у нас в Девоншире. Я бы ужасно скучала, если он решил поселиться в Йорке или где-нибудь еще.

— Многие считают Девоншир совершенно неподходящим для жилья, — напомнил Данте.

— Это потому что они не видят нас с тобой! Впрочем, живи мы в Йорке вместе с Алистером, может быть, и я так бы думала, но ведь мы здесь! — заключила Рея, отбросив щетку.

— Я просто в смятении, дорогая. Ты не поверишь, но бывает время, когда я начинаю понимать тебя, — посетовал Данте, присев на край постели и стаскивая сапоги. Глаза его между тем не могли оторваться от Реи, которая склонилась к колыбели и поправила одеяльце. Немедленно крохотные ручки потянулись к ней. Кит довольно хихикнул и загукал, круглые, удивленные глазенки следили за матерью.

— Глазам своим не верю — он растет прямо на глазах. — восторженно прошептала Рея, запечатлев поцелуй на каждом пухленьком кулачке.

Отойдя от колыбели, Рея встала у камина, чтобы немного согреться. В ярких отблесках пламени сквозь тончайший батист её рубашки легко угадывались контуры стройного тела, и Данте затаил дыхание. Его взгляд упал на изящно округленные икры и медленно двинулся вверх к невероятно женственному изгибу бедер и тонкой талии. Теперь она снова легко мог обхватить её двумя ладонями. Глаза его остановились в том месте, где маленькие, упругие холмики грудей туго натянули полотно рубашки, и Данте чуть не заскрежетал зубами, почувствовав, как знакомое желание скрутило напрягшиеся чресла, наполнив его мучительной болью неутоленного желания. Того самого желания, которое можно было утолить только одним — погрузившись глубоко в это восхитительное тело, тело, которое за это время он изучил гораздо лучше, чем свое собственное.

Должно быть его выдало выражение лица, и Рея вспыхнула от смущения, заметив, как он пожирает её взглядом. Щеки её заполыхали горячим румянцем, но она не отвернулась. Очень медленно она приблизилась и одним движением сбросила с плеч одежду, оставив её валяться на ковре возле ног.

У Данте перехватила дыхание. Никогда ещё жена не казалась ему такой соблазнительной, как сейчас, когда полностью обнаженная, стояла перед ним, отдавая ему себя так самозабвенно и так естественно.

— Как ты прекрасна! — прошептал он, протягивая к ней руки. Губы его чуть коснулись её губ так же нежно, будто губы её были цветком, а он — бабочкой, мечтающей вкусить сладкий нектар.

Рея обвила его шею руками и тесно прижалась к нему, так тесно, что жар, исходивший от этой мощной, мускулистой груди, казалось, сейчас опалит нежную кожу её мягких грудей. Его ладони скользнули вдоль её спины и Рея почувствовала, как в ней просыпается томительное желание. И когда его сильные руки сжали её ягодицы, когда он, подхватив её ослабевшее тело, прижал её бедра к своим, безумная жажда его любви охватила Рею с такой силой, что она потеряла голову.

Подхватив жену на руки, Данте осторожно опустил её на смятую постель, чуть заметно усмехнувшись, когда её тонкая фигурка почти исчезла из виду в пышных подушках. Через мгновение он уже был рядом с ней. Его могучее тело накрыло её, Данте спрятал разгоряченное лицо в разметавшейся золотой копне её роскошных волос и жадно вдохнул терпкий запах женской плоти.

— Маленький золотой цветок, — прохрипел он, — как я люблю тебя …

Рея прижала его голову к своей груди, почувствовав, как горячий кончик языка обжег напрягшиеся вишенки сосков. Его губы жадно накрыли её рот и Данте пил её дыхание, а его затвердевшая плоть тяжело вжималась в её тело. Через мгновение он уже ворвался в неё и она без сомнений и колебаний отдала ему себя всю, без остатка. Данте стал частью её самой и Рея отчетливо понимала, что уже не сможет жить без него.