Тьма перед рассветом

- Вижу, мне все ещё не удалось до конца рассеять ваши подозрения. По вашему, контрабандистом становятся на всю жизнь? - с тихим смешком лукаво поинтересовался Данте. - Боюсь, что местные жители в окрестностях моего замка думают обо мне примерно так же. Впрочем, вместо слова "контрабандист" они говорят "убийца", - циничная усмешка искривила твердые губы Данте, когда он заметил ошеломленное и потрясенное выражение лица сэра Моргана. Взгляни он в этот момент на верного Кирби, непременно увидел бы, как коротышка-дворецкий потемнел от негодования. Даже лоб его избороздили глубокие морщины. - Если честно, мне даже странно, что вы с первого же взгляда не угадали мое темное прошлое. Да и сплетен обо мне, слава Богу, уже достаточно.

- Дурацкие подозрения, ничего больше! - яростно воскликнул Кирби. Впрочем, было непонятно, против кого направлен этот гнев: то ли против мерзавцев, дерзающих порочить репутацию его хозяина, то ли против самого капитана, по наивности или беспечности повторяющего глупые выдумки.

- Не проявлю ли я чрезмерную нескромность, если позволю себе осведомиться, - нерешительно начал сэр Морган, переводя взгляд с расстроенного лица старого слуги на безмятежно улыбающегося Лейтона, - а в чьем убийстве вас обвиняют?

- Ходят слухи, что я прикончил молодую женщину, - резкий голос Данте разорвал неловкую тишину, которая воцарилась после грубоватого вопроса сэра Моргана. - Говорят, что я увлек её погулять на болота, там изнасиловал, а потом задушил.

Может быть, впервые за всю свою жизнь сэр Морган вздрогнул и отвел глаза, встретив прямой и открытый взгляд другого человека. Из груди его вырвался вздох облегчения, когда эти отливающие холодным блеском серо-стальные глаза оторвались от его лица. Алистер МакДональд отвлек чем-то внимание капитана и Данте Лейтон повернулся к нему.

А сэр Морган Ллойд в свою очередь не мог оторвать глаз от классически четкого аристократического профиля Данте. Про себя он с невольным трепетом решил, что этого человека с полным основанием можно было прозвать "отродьем дьявола". Да, капитан Морского Дракона явно был опасным человеком. А в качестве маркиза Джейкоби он добавил ореол богатства и знатности к своей таинственной репутации. И сэр Морган поневоле задумался, сколько ещё незнакомых и загадочных личин таит в себе человек, которого он давно знал под именем Данте Лейтона.

- Прошу прощения, кэп, - раздался тревожный голос Алека МакДональда, его руки беспомощно теребили лихо закрученные кончики усов. - Мы - ну, то есть, ребята из команды и я сам - в общем, мы подумали...теперь, когда наши дорожки расходятся ... Надеюсь, вы не станете возражать, если мы попрощаемся с её милостью. Ребята тут подумали, что, возможно, и не увидят никогда леди Рею. А нам бы так хотелось, чтоб её милость узнала, что простые моряки, вроде нас, гордятся тем, что её милость была на борту Морского Дракона во время последнего похода. - шотландец закончил свою речь, раскрасневшись от натуги и от гордости, что смог так складно все объяснить.

- Угу, это её милость принесла нам удачу, мы все так и считаем! выкрикнул чей-то голос. Данте из-за широченных плеч шотландца так и не разглядел, кто это был.

- За здоровье её милости леди Реи! Чтоб ей навеки остаться писаной красавицей! - раздался из толпы чей-то истошный вопль. Кирби мог бы поклясться, что различил слабый акцент верзилы-ирландца и его манеру проглатывать слова.

- Пусть всегда будет счастлива!

- И пусть её хорошенькие глазки всегда улыбаются и ... - раздался вопль ещё одного поклонника, но был мгновенно заглушен целой бурей одобрительных криков, свиста и звоном кружек. А за этим последовали и другие тосты с пожеланиями вечной молодости, красоты и грации вышеупомянутой леди.

Хьюстон Кирби выпятил грудь и обвел вопящую толпу подвыпивших моряков таким грозным взглядом, что у них не осталось ни малейшего сомнения, насколько он удивлен и даже огорчен таким недостойным поведением. Одним своим видом он ясно дал им понять, насколько неуместным считает даже упоминание имени леди в обычной пивной обычными матросами или, что ещё ужаснее, какими-то оборванцами, которые могли забрести на огонек, услышав шум и пьяные возгласы.

Но капитан, похоже, ничуть не чувствовал себя оскорбленным. Он с признательностью поклонился в ответ на искренние, хоть и неуклюжие признания грубоватых матросов и приветственные вопли прогремели теперь уже в его честь. Он бросил быстрый взгляд наверх, недоумевая, неужели до ушей Реи не донесся весь этот адский гомон. Почему-то он был совершенно уверен, что его любимая нисколько не оскорбится, а скорее почувствует себя польщенной искренней привязанностью команды.