Тьма после рассвета

— Для физиков и химиков — ни за чем, — усмехнулась жена. — А для философов и историков очень даже зачем. Впрочем, это все сплошная показуха. Про такие Школы вообще мало кто знает, кроме тех, кто на них ездит, их не особо афишируют, в газетах про них не пишут. Да и существуют они не так давно, всего несколько лет. Собирают туда в основном по блату, по личному знакомству, особенно если есть иностранные участники. Наберут поток человек сто — сто пятьдесят, основная масса — из головного вуза, остальные — человек по пять-семь из республик, вывозят на хорошую базу, где отличные условия проживания и красивая природа, приглашают известных ученых читать лекции и проводить круглые столы. Молодежь развлекается на всю катушку. Никакую науку там, как ты сам понимаешь, не двигают и не развивают, народ просто получает месяц отдыха на полном государственном обеспечении и в прекрасных условиях. Понятно, что всех подряд туда не посылают, но для проформы берут без блата несколько толковых аспирантов. Зато наверх радостно отчитываются о работе с научной молодежью и о международных связях советской науки.

Значит, первый отдел — не всегда и только из головной организации, люди из ЦК — иногда, а вот представитель Министерства высшего и среднего специального образования ездит на Школы каждый раз. Почему же Настя, паршивка эдакая, не сказала ему об этом? Почему сосредоточилась только на сотрудниках КГБ? «Потому что ты ее не дослушал, — ответил Череменин сам себе. — Она начала с первого отдела, хотела последовательно обсудить с тобой все вероятности, не валить все в одну кучу. А ты, надменный старый дурак, начал на нее наезжать, сказал, чтобы не лезла не в свое дело. Она обиделась и замолчала. Сам виноват».

— Кого мы с тобой вырастили, Леня? — со вздохом продолжала Надежда Ростиславовна. — Нормальные девочки в двадцать два года обсуждают со своими мамами, позвонил ли мальчик и где купить импортную тушь для ресниц, а наша что? Ее, видите ли, интересует, как организованы Школы молодых ученых, на которые она сама никогда в жизни не поедет, если будет продолжать работать в своем РУВД. Вот что у нее в голове? Ходит в бесформенном свитере, одни и те же джинсы круглый год. Хоть бы обувь носила на каблучках, выглядела бы хоть чуточку женственнее! Она даже губы не красит. Зато про ученых готова часами вопросы задавать. Ленечка, может, мы с тобой были не правы, когда не настояли, чтобы она поступала в аспирантуру? Если ей интересна научная работа…

«Вот уж что нашей Настасье точно не интересно, так это научная работа», — подумал Череменин, а вслух произнес:

— Повзрослеет, образумится. Пусть сама решает.

— Да что она решит? Она совсем ребенок! Подай, пожалуйста, поддон…

Леонид Петрович протянул ей металлическую емкость, в которую Надежда Ростиславовна накануне разливала холодец. Теперь поддон был пуст и грязен, ибо холодец съели без остатка.

Он достал из шкафчика чистое полотенце и начал вытирать вымытую посуду.

— Настя не ребенок, она молодая женщина, скоро получит звание, будет лейтенантом. Пора признать, что она выросла, — негромко сказал он.

— Если она выросла, значит, мы с тобой уже старые, — рассмеялась жена. — А я этого не признаю никогда. Ты понял, любимый муж?

— Понял, — покорно согласился Череменин.

***

Новость о снятии с должности министра внутренних дел Щелокова всех ошарашила. Да, о взаимной неприязни бывшего многолетнего Председателя КГБ, ныне нового генсека, и Щелокова, близкого друга покойного генсека Брежнева, было давно известно, но такого резкого поворота все-таки многие не ожидали. Новым министром назначили Федорчука, того самого комитетчика, который всего лишь несколько месяцев назад, в мае, сменил Андропова на посту Председателя КГБ, когда Андропова избрали секретарем ЦК КПСС.

Спустя короткое время разнеслась весть еще более неприятная: личный состав ГУВД Москвы выводят за штаты. Это означало, что в ближайшее время никакие назначения не состоятся. Сначала пересмотрят существующее штатное расписание, потом разработают и утвердят новое, и только потом будут решать, кого на какие должности назначать, кого возвращать на прежнее (или аналогичное) место службы, а кого переводить, зачастую даже с понижением в должности.

— Накрылся медным тазом твой перевод в «убойный» отдел, — сказал Гордееву начальник, даже не пытаясь казаться огорченным.

Сам он выглядел вполне спокойным. Похоже, уверен, что новая метла выметет кого угодно, только не его самого. Или надеется на хорошие отношения с теми, от кого будет зависеть принятие решений.