Тьма после рассвета

— Ребенок, я ценю твой цепкий ум и хорошую память, но мне кажется, что ты переборщила. Я тебя предупреждал: не лезь не в свое дело, — строго произнес он, поплотнее прикрыв дверь квартиры.

— Я? — Она сделала невинные глаза. — Я никуда не лезу, я просто рассказала про Школу молодых ученых. Вот ты, например, знал, что такие Школы существуют и регулярно проводятся?

— Не знал, и что? Насколько я понимаю, туда выезжают каждый раз разные люди, даже если речь идет об одной и той же специальности. А уж если научные специальности разные, тогда вообще говорить не о чем. Настя, ты…

— Папуля, а первые отделы?

— Что — первые отделы?

— У них ведь штат небольшой, человека два-три, и с молодыми учеными, которые направлены от конкретного вуза или института, наверняка ездят одни и те же сотрудники. Ну, или по очереди, через раз.

— Ты обалдела? — изумленно спросил Череменин. — Ты хочешь сказать, что речь идет о сотруднике… — он запнулся, подыскивая наиболее подходящую формулировку, — о сотруднике органов?

— Пап, они такие же люди, как и все остальные. Мы с тобой говорили об этом.

— Мы говорили о милиции. Там, — он выразительно посмотрел вверх, — проверки куда более серьезные. Я готов допустить, что в милицейских рядах может оказаться тяжелый психопат, но там? Нет, исключено.

— Ну почему исключено-то? — не сдавалась дочь. — Ты даже не обдумал ничего, сразу вывод сделал.

— А ты, выходит, обдумала?

— Я думала целых три недели, между прочим. Ладно, давай не будем спорить, у нас сегодня праздник. Я сказала, что хотела, но тебе не интересно. И вообще, я к тебе не лезла, ты сам первый спросил, — обиженно сказала она и вернулась в квар­тиру.

Конечно, она не лезла. Просто завела разговор так, что пришлось обсуждать то, что ей нужно. От горшка два вершка — и столько хитрости. Правда, пока совсем еще детской, неловкой, неуклюжей, но ведь девочка повзрослеет, наберется ума и опыта, и тогда не позавидуешь тому, кто с ней свяжется. Ох, бедный Алешка! Может, стоит пожалеть парня и не желать ему «долгой счастливой жизни» с этой мелкой ловкачкой?

После десерта молодежь ушла домой, решили допоздна не сидеть, завтра все-таки рабочий день. Леонид Петрович помогал жене наводить порядок и мыть посуду, с досадой понимая, что не может отделаться от мыслей, навеянных разговором с Настей.

— Надюша, а ваши аспиранты и научные сотрудники ездят на эти Школы?

— Какие школы? — рассеянно переспросила Надежда Ростиславовна, оттирая днище чугунной сковороды.

— Молодых ученых.

— Конечно. Каждый год. А что? Дались вам эти Школы! Сначала Настасья мне целую неделю голову морочила, теперь ты. Что с ними не так-то?

— Тебя Настя спрашивала о Школах? — удивился Череменин. — Ты мне не рассказывала.

Надежда Ростиславовна удовлетворенно осмотрела отчищенное днище сковороды и принялась за противни.

— А когда мне рассказывать, Ленечка? Ты так мало бываешь дома, что мне жаль тратить эти драгоценные часы на пересказ пустой телефонной болтовни с ребенком. Если бы что-то важное, про здоровье или про работу, я бы тебе сказала, а это…

— И что она хотела узнать?

— Как все организовано, кто сопровождает нашу научную молодежь, кто вообще собирается на этих Школах. Про другие научные специальности я ничего не знаю, а наши Школы всегда международные, мы же занимаемся преподаванием русского языка как иностранного, поэтому на Школы приглашают коллег из соцстран. Они у себя преподают русский язык местным, которые хотят его изучать, а мы здесь — иностранцам, которые приезжают на учебу в наши вузы. Нашего ребенка почему-то особенно интересовал вопрос кураторов.

— Да? — Череменин сделал вид, что удивился.

— Представь себе. Я-то думала, ее интересует, чем там занимаются аспиранты. Может, она боится, что Алеша загуляет, закрутит какой-нибудь роман… Но она про это вообще не спрашивала.

— Так что с кураторами?

— Поскольку Школы международные, то обязательно ездит человек из первого отдела. Я ей так и сказала.

— А если иностранцев не приглашают, тогда как?

— Не знаю, Ленечка. Это надо в других институтах узнавать. Но думаю, что если иностранцев нет, то и Комитету там делать нечего. Логично же?

— Вполне, — не мог не согласиться Леонид Петрович. — А еще кто-нибудь ездит, кроме первого отдела?

— Куратор из Минвуза. Это обязательно и не зависит от наличия иностранных участников. Могут быть представители от ЦК ВЛКСМ или от идеологического отдела ЦК партии.

— А эти-то зачем? — не понял он.