Тьма в хрустальной туфельке

– Я знал, что могу вернуть румянец твоим щекам. Ты в самом деле очень бледна, Элеонора. Я читал об этом ужасном инциденте с миссис Клири и должен был увидеться с тобой. Ты, должно быть, обезумела от горя.

Трудно было скорбеть, когда Чарльз держал её за руку. Рядом с ним Элеонора вообще сомневалась, что способна чувствовать себя несчастной. Она рассказала всё, что произошло с тех пор, как они расстались, а пока говорила – неотрывно смотрела ему в лицо. Хотелось запомнить каждую деталь.

– Я не должен был позволить отцу отослать меня, – тихо проговорил Чарльз. – Я согласился лишь потому, что думал – так для тебя будет лучше. Подумать только, такое бремя тебе пришлось выносить в одиночку!

– И я по-прежнему буду выносить всё в одиночку, если ты женишься.

Она попыталась отнять руки, но Чарльз не отпускал.

– Отец может планировать что угодно. Я не женюсь ни на ком, кроме тебя. И не вижу, почему мы не можем отправиться в Гретну-Грин, как собирались. Но на этот раз я буду куда как более осторожен.

Элеонора едва могла поверить услышанному. После всех этих месяцев тоски Чарльз вернулся, держал её за руки и говорил слова, о которых она мечтала. Эти слова зажгли в ней огонь – она чувствовала, как светится изнутри.

– Нам придётся быть очень осторожными, – продолжал Чарльз. – Отец не должен ничего заподозрить. Когда у меня появятся деньги, я скажу ему, что еду навестить друга. Ты отправишься следом. Он не должен ничего узнать до тех пор, как мы вернёмся мужем и женой.

Но даже когда она улыбнулась на словах «муж и жена», её радость была омрачена сомнением. Мистер Пембрук как её законный опекун мог расторгнуть этот брак. Чтобы брак стал действительным, понадобится его разрешение. А хуже всего, он мог объявить Чарльза сумасшедшим и отправить в приют для умалишённых. В романах, которые Элеоноре доводилось читать, так всё и случалось. Но даже если Пембрук не разлучит их – в самом деле сможет ли она вернуться в Гранборо? Плохо было уже от того, что мистер Пембрук тратил её деньги. Могла ли она вернуться в этот дом, снова засунуть шею в петлю?

– Я должен идти, – прошептал Чарльз, – но скоро мы увидимся вновь. Очень скоро, Элеонора.

Он ещё раз поцеловал девушку и ушёл. Элеонора смотрела ему вслед и молилась, чтобы он оказался прав и его надежды оправдались.

Элеонора расхаживала по гостиной, и разум её был полон планов.

Она перебрала все свои вещи, ища хоть что-то, что могла бы продать. За прекрасные платья, которые подарила ей миссис Клири, можно было выручить хорошие деньги, но Элеонора не могла продать их. Никто не поверит, что она – жена Чарльза, если она будет одета как служанка. Мебель, по сути, принадлежала мистеру Пембруку: если он поймёт, что девушка продала что-то, то может обвинить её в краже. Всё, что оставила ей миссис Клири, находилось в доверительном управлении мистера Пембрука. Что бы она ни продала, он сможет оспорить эту сделку. У неё не оставалось ничего, кроме пары мелочей – коллекции шляпных булавок, нескольких книг и старой шляпки, которая могла бы уйти за шиллинг, если нашить пару обрезков ткани. Недостаточно даже на билет на поезд до Гретны-Грин и тем более – на три недели, которые им предстоит провести там, прежде чем они смогут пожениться.

Элеонора рухнула в кресло. Как же обидно было понимать, что она – наследница и при этом не может тронуть свои деньги. Деньги лежали в банке, и ей сказали, что, если она хочет снять какую-то сумму, ей придётся предъявить разрешение опекуна. Клерк похлопал её по руке и сказал, чтобы она не волновалась – деньги её только испортили бы, а опекун действовал в её лучших интересах. Элеонора ушла, сжав руки в кулаки.

И снова мистер Пембрук стоял у неё на пути.

В действительности она не хотела уезжать в Гретну-Грин. Почему им с Чарльзом нужно было бежать под покровом ночи, словно их свадьба была чем-то позорным? Только потому, что мистер Пембрук считал это позорным. «Я не хочу видеть тебя своей невесткой» – так он сказал. При одном воспоминании об этом Элеонора невольно скалилась.

Разве это была свобода? Даже если они с Чарльзом сбегут, мистер Пембрук всё равно будет диктовать условия их брака. Он был подлым кукольником, и единственный способ избавиться от него – это перерезать ниточки.

Элеонора вспомнила слова черноглазой. «Если ты чего-то хочешь, дорогая, тебе стоит об этом попросить». Девушка вздрогнула.

Кто-то тихо постучал во входную дверь. Элеонора тотчас же распрямилась. Чарльз? Нет, это не мог быть он. Он бы не позволил себе такую беспечность – прийти к ней домой, ведь Бесси докладывала мистеру Пембруку обо всём.

Служанка ворвалась в гостиную.

– Это мисс Хилл, – сообщила она и вернулась на кухню.

Мисс Хилл коротко кивнула Бесси, проходя в комнату, и Элеонора ощутила укол страха. Что ей сказала служанка?

– Доброе утро, мисс Хартли, – приветствовала мисс Хилл. – Надеюсь, я не помешала.

Элеонора лучезарно улыбнулась:

– Нисколько! Приятно увидеть вас снова. Присядете?

– Вы очень любезны.