Тьма в конце тоннеля. Обмен Райнеманна. Человек без лица.

Проем в тоннельной стене вел к лестнице, а та, в свою очередь, к решетке тротуара на восточной стороне Юнион-сквера у 16-й улицы. Райдер наблюдал, как Лонгмен, орудуя тормозной ручкой, подвел поезд к месту стоянки метрах в тридцати от белой сигнальной лампы над аварийным выходом.

— Нормально? — спросил Лонгмен.

— Блестяще! — ответил Райдер.

Лонгмен вспотел, и Райдер подумал: когда это было, чтобы поле битвы пахло маргаритками? Он осторожно выудил из коричневого саквояжа пару гранат и, проверив взрыватели, опустил их в глубокий карман своего плаща. Достав затем из аптечки ленту лейкопластыря, он протянул ее Лонгмену: «Держи».

Оторвав от ленты пару полос, Райдер тщательно обклеил ими гранаты.

— Эти штуки меня нервируют, — бросил Лонгмен.

— Тебя все нервирует, — констатировал Райдер. — До тех пор, пока не отведен рычаг, они не опаснее теннисных мячиков.

— Слушай, ты уверен? — спросил Лонгмен. — Вдруг они не едут за нами?

— В таком случае мы проявим излишнюю осторожность.

— Но если они не едут за нами, там может оказаться ни в чем не повинный экспресс…

— Не спорь, — оборвал его Райдер. — Начнешь, как только я уйду. К моему возвращению все должно быть готово.

— Центр управления вызывает «Пелем один — двадцать три». Центр управления вызывает «Пелем один — двадцать три».

Райдер нажал педаль передатчика.

— «Пелем один — двадцать три» слушает. Путь свободен?

— Еще не полностью. Черед две-три минуты.

— Поторопитесь. И чтобы никакой полиции на путях, нигде, иначе мы начнем действовать. Вы поняли, лейтенант Прескотт?

— Да. Еще раз призываем вас воздержаться от насилия. Как поняли, отвечайте!

Райдер повесил микрофон на крючок.

— Нечего отвечать, — сказал он Лонгмену. — Поорет — успокоится. Все в порядке. Начали.

Он щелкнул замком и вышел из кабины. Уэлком, лениво облокотись на стойку в центре вагона, придерживал правой рукой автомат. Теперь он стоял перед девицей. Подавив вспышку ярости, Райдер прошел к задней двери.

— Прикрой меня, — сказал он Стиверу.

Тот кивнул.

Райдер присел и легко спрыгнул на путевое полотно.

Том Берри

Когда вожак выходил из кабины, Том Берри мельком заметил, что щуплый налетчик с усилием вытаскивал из саквояжа какой-то металлический предмет. Дверь захлопнулась, и вожак прошел по вагону. Он что-то кратко сказал здоровяку у задней двери и спрыгнул на пути. Ну что, Диди, воспользоваться его отсутствием и пойти на штурм? Нет, дорогая, какого черта я должен чувствовать вину за то, что отверг самоубийство! Впрочем, все еще может произойти. Смыться из тоннеля не так-то просто, если вообще возможно. Копы, несомненно, уже запечатали все выходы. Ну, это их проблема. Не моя. Том Берри в этом раунде «пас».

Дэниелс

— Ш-ш-ш-ш, — проговорил Дэниелс, — тихо!

— Невозможно, — возразил машинист, — поезд не может двигаться бесшумно.

— Ш-ш-ш-ш, — Дэниелс всматривался в окно, почти распластав по стеклу физиономию. Машинист внезапно повернул ручку, и нос капитана врезался в стекло.

— Ч-черт!

— Вон они, — сказал машинист, — во-он, смотрите, впереди.

— Это что, тот слабый огонек?

— Да, они стоят.

Радио крякнуло, и Дэниелс услышал концовку переговоров Центра управления с «Пелем 1-23».

— Да, вы правы, это они.

Капитан следил за попытками Центра управления продолжить разговор с «Пелем 1-23»

— Не отвечают. Вот гады!

— Что будем делать? — спросил машинист. — Стоять?

— Ближе подобраться мы не можем, они нас заметят. Боже, никогда в жизни не был таким беспомощным!

— Вы там ничего на полотне не видите? — поинтересовался машинист.

— Где? — Дэниелс уставился сквозь стекло на пути. — Ничего не вижу.

— Похоже на человека, — сказал машинист. — А теперь опять ничего. Может, ошибся?

— Сейчас вы что-нибудь видите?

— Поезд.

— Это и я вижу. Смотрите внимательнее. Как только увидите какое-нибудь шевеление, скажите мне.

— Поезд стоит и не думает шевелиться, — машинист отвел глаза от путей и посмотрел на часы. — Если бы не эта история, я был бы уже дома. Работаю сверхурочно, вот так-то. Хоть и платят в полтора раза больше, но я бы предпочел быть дома.

— Не отвлекайтесь.

— Полуторная плата — не так уж много. Одни налоги чего стоят!

— Говорят вам, не отвлекайтесь!

Лонгмен

Детали «Уловки» были тщательно продуманы и аккуратно разложены в саквояже — Лонгмен сам их укладывал, что было вполне естественно. В конце концов, это он ее придумал, а без нее вся операция была обречена на провал.

— Вся штука в том, — объяснил он Райдеру еще на ранней стадии рождения плана, — что поезд не пойдет, если не отжать кнопку безопасности. Это специально сделано, чтобы избежать случайного включения двигателя.

— Думайте, — сказал тогда Райдер. — Время есть. Нам надо пустить поезд.

— Легко сказать! — пожаловался Лонгмен. — Инженеры тоже не дураки.