Тьма в конце тоннеля. Обмен Райнеманна. Человек без лица.

И времена затишья. В дни, когда не было концертов, родители вдруг вспоминали о Дэвиде и в одночасье хотели восполнить копившийся месяцами недостаток внимания, которое, как им казалось, они разбазаривали на шоферов, гувернанток и метрдотелей. Тогда, в часы спокойствия, Дэвид чувствовал искреннее и все же притворное желание отца сблизиться с ним; хотел сказать ему, что все нормально, он не ощущает себя обделенным. Не стоило проводить осенние дни, бродя по нью-йоркским зоопаркам и музеям хотя бы потому, что в Европе они лучше. Не стоило ездить летом на Кони-айленд или на пляжи в Нью-Джерси — разве сравнить их с Лидо или Коста-дель-Сантьяго?

Грустно, смешно и, в сущности, бессмысленно.

Повзрослев, Дэвид из каких-то сокровенных соображений ни разу не возвращался в эту гостиницу. Конечно, такая возможность представлялась нечасто, но он не пользовался ею никогда, хотя служащие искренне любили семью Сполдингов. Теперь же возвратиться сюда казалось вполне естественно. После стольких лет скитаний Дэвид хотел найти в США что-то родное.

Сполдинг отошел от окна к постели, куда коридорный положил его новенький чемодан с только что купленной в дорогом магазине «Роджерс Пит» гражданской одеждой. Пейс догадался через майора, который привез ему на аэродром документы вместо сгоревших на Терсейре, послать и деньги.

Майор, встретивший Дэвида на аэродроме — прямо на взлетном поле, — привез его в санчасть, где скучающий военврач объявил Сполдинга «годным, но нуждающимся в отдыхе», поругал швы, наложенные английским доктором на Азорских островах, но менять их не стал, зато прописал общеукрепляющее. Майор сказал, что Полевой дивизион в Ферфаксе расследует диверсию на Терсейре: убить, возможно, хотели именно Сполдинга — в отместку за какую-нибудь операцию в Лисабоне. Поэтому Дэвид должен быть осторожнее и обо всем необычном докладывать полковнику Пейсу.

Далее: отныне Сполдинг подчинялся генералу Свонсону из Министерства обороны, который свяжется с ним через несколько дней.

Зачем тогда докладывать о «необычном» Пейсу? Почему не связаться напрямую со Свонсоном, раз он теперь его шеф? Так проще, ответил майор. «От меня что-то скрывают», — подумал Дэвид, вспомнив затуманенные глаза Пола Холландера.

Разыгрывалась какая-то чертовщина. Сполдинга перевели из одной службы в другую странным донельзя способом: сначала направили в Лисабон шифровку без подписи, потом вручили документы посреди океана через двух агентов британской разведки.

Одно из двух: над операцией работают или высочайшие профессионалы, или откровенные любители, а скорее всего, и те, и другие. Интересно будет встретиться с этим генералом Свонсоном. Дэвид о нем раньше не слышал.

Сполдинг лег на кровать. Решил часок отдохнуть, принять душ, побриться и выйти взглянуть на вечерний Нью-Йорк, полюбопытствовать, насколько изменила его война. Неплохо было бы обзавестись женщиной на ночь. Но произойти это должно само собой, без насилия и спешки. Лучше всего подошла бы «случайная» встреча со старой знакомой. Однако ему не хотелось перелистывать в ее поисках телефонную книгу. Последний раз он звонил в Нью-Йорк около четырех лет назад. За это время он научился остерегаться перемен, происходящих с людьми даже за несколько дней…

Его мысли прервал телефонный звонок. О том, где Сполдинг, могли знать лишь люди в Ферфаксе и этот генерал, Свонсон. Дэвид с раздражением снял трубку.

— Дэвид? — Голос был женский, грудной, хорошо поставленный. — Дэвид Сполдинг?

— Кто это? — На миг ему показалось, что с ним шутит его собственное разыгравшееся воображение.

— Это Лесли, милый! Лесли Дженнер! Боже мой, мы не виделись целую вечность!

Сполдинг лихорадочно соображал. Лесли была его приятельницей, причем не самой близкой. Так… встречи под часами, ночные рестораны, званые ужины, на которые его приглашали только потому, что он был сыном известных музыкантов.

Вот только фамилию она сменила. Вышла замуж за парня из Йельского университета. Как его звали, Сполдинг вспомнить не мог.

— Лесли, вот так сюрприз! Как ты узнала, что я здесь?

— Я знаю обо всем, что творится в Нью-Йорке. У меня везде глаза и уши. Настоящая шпионская сеть.

У Дэвида кровь отлила от лица. Шутка пришлась ему не по вкусу:

— Я серьезно, Лесли… Я же никому не звонил. Даже Аарону. Откуда ты узнала?

— Ладно, расскажу, если хочешь. Синди Боннер — она была Синди Тотл, потом вышла замуж за Пола Боннера — так вот Синди покупала подарки для Пола и клянется, что видела, как ты примерял костюм. Ну ты же знаешь Синди!

Дэвид Синди забыл. Он не только ее имени, но и лица не помнил. Тем временем Лесли Дженнер продолжала: — …и она побежала к ближайшему телефону и позвонила мне. В конце концов мы с тобой столько времени провели вместе!

— Только мужу своему об этом не рассказывай…

— Эх ты! Меня вновь зовут Дженнер, а не Хоквуд. Я даже фамилию его не сохранила.

Вот оно что, подумал Дэвид. Лесли вышла замуж за Хоквуда. Ральфа или Роджера, как-то так его звали. Он в футбол играл или в теннис?

— Извини. Я не знал.