Тьма знает

Говорила она очень тихим голосом и как будто старалась произвести хорошее впечатление, хотя была не в силах скрыть, что ей хочется водки. Конрауд определил, что ей где-то около сорока, хотя на вид она казалась даже старше, ее худые пальцы цепко держали чашку, ногти были неопрятные, и под ними было черно.

— Ему было всего девять лет, — повторила она.

— А что же такое он увидел?

— Он не понял, что это может быть важно. Тогда — еще не понял. Он ничего не знал про это дело. Ни про Сигюрвина, ни про то, что вы расследуете. Совсем ничегошеньки. Он был еще ребенок. И лишь через много-много лет он услышал об этом и понял, что видел что-то, что с этим связано. Он начал собирать информацию об этом деле, читать. Тогда ему должно было исполниться тридцать, с тех пор, как он играл у цистерн, времени прошло уже много. Так много, что ему начало казаться, что это все фантазия или сон.

— А чем ваш брат занимается, в смысле, где работает?

— Он на стройке в основном. Рабочий. А иногда вообще нигде не работал. Он такой… Любит пропустить рюмашку. Отличный парень — Вилли его зовут.

Хердис поморщилась, словно отгоняя неприятную мысль.

— А вы младше него? — спросил Конрауд.

— Да, у нас два года разницы.

Она начала рассказывать ему о себе и о брате: тихо, робко. Рассказала о квартире в подвале в Хлидар, где они жили с матерью, которая работала в магазине и мало зарабатывала. Их родители развелись, отец уехал в деревню, и они редко его видели. Их было двое: брат и сестра. У обоих не ладилось с учебой, и, отходив положенное количество лет в школу, они не стали учиться дальше. Она рано начала жить с мужчиной на съемной квартире на улице Квервисгата, а ее брат нанялся на судно, но ходить в море ему не понравилось, и он нашел работу на суше. Он жил один и часто запивал.

Он сам толком не помнил, когда впервые услышал об исчезновении Сигюрвина, но по-настоящему заинтересовался этим, когда посмотрел по телевизору передачу о реальных исландских детективных историях, и там подчеркивалось, что машина Сигюрвина, красный джип, была обнаружена именно у цистерн на Эскьюхлид. В той передаче был один постановочный эпизод, в котором красный джип добавили на фотографию цистерн, сделанную еще до постройки Пертлы.

— И у него в голове что-то щелкнуло, — сказала Хердис. — Воспоминания о событиях, которые он раньше не связывал друг с другом. Лет примерно двадцать спустя.

— Это очень долгий срок, — сказал Конрауд, — для такого свидетельства.

— Он только и знал, что говорил об этом. И мне об этом рассказывал, и многим другим. И все же он считал, что оказаться замешанным в такую старую детективную историю — это как-то стыдно или глупо, он даже не был уверен, что правильно связал одно с другим. Я ему советовала рассказать полиции, он туда пошел, с кем-то из ваших поговорил, но тот ему заявил, что это все очень сомнительно, воспоминание слишком смутное или вроде того, так что поднимать из-за этого шум не стоит, что, мол, в полицию поступают сотни свидетельств, которые никуда не ведут, — и Вилли решил, что и его рассказ тоже попадет в эту кучу. Вот как-то так все было.

— А вы знаете, с кем в полиции он говорил?

— Понятия не имею.

— А что же такое он увидел?

Хердис уставилась на пустую чашку, словно пыталась решить, выпить ли ей еще. Конрауд наблюдал, как она некоторое время боролась со своей совестью, но наконец решилась и налила в чашку водки, на этот раз не притронувшись к кофе. Чашку она выпила залпом.

— Простите, что я к вам так свалилась на голову, — извиняющимся тоном произнесла она, ставя чашку на стол. — Я не собиралась так поздно… я просто… за воротник залила.

— Вы хотите сказать: чтоб сюда прийти, вам пришлось выпить для храбрости?

— Если честно, то да, — ответила Хердис.

— А почему брат с вами не пришел?

— Я увидела эти новости про ледник и почувствовала, что мне надо с кем-нибудь поговорить. С тех пор я много думала о брате. Кто-то сказал, что вы больше всех знаете об этом деле.

— Вы, конечно, не знаете, но я уже не работаю в полиции, — сказал Конрауд. — Я вышел на пенсию. Я мог бы направить вас к тем, кто сейчас ведет это дело. Они бы вас хорошо приняли.

— Но вы так и не нашли того, кто это сделал.

— Нам казалось, мы знаем, кто это был, — ответил Конрауд. — Но он все отрицал.

— Это тот Хьяльталин?

— А ваш брат не с вами?

— Нет.

— Они наверняка захотят снова поговорить с ним, — сказал Конрауд. — Полиция. На этот раз я могу сопроводить его.

— Да, — протянула Хердис. — Только уже поздно.

— Поздно.

— Никуда вы его не поведете.

— А почему?

— Вилли умер, — ответила она. — Погиб в ДТП.

Конрауд почувствовал, что ей до сих пор тяжело из-за этого.

— А ему было всего тридцать три года. Он… в этом году ему исполнилось бы сорок.

— Я вам сочувствую, — сказал Конрауд: он желал бы, если б мог, как-нибудь проявить к ней еще больше сострадания. — Автокатастрофы — это ужасно.

— Когда на леднике нашли тот труп, я все и вспомнила, — сказала Хердис. — Рассказ Вилли про человека, которого он видел у цистерн на Эскьюхлид и который угрожал его убить.

11