Тьма знает

— И он не сообщил ничего нового?

— Нет. Все твердил, что невиновен.

— Ты собираешься с этим что-то делать?

— Я не могу «с этим что-то сделать», — ответил Конрауд. — У меня возможности нет.

— Он просил тебя помочь ему.

— Да.

— И?

— Никаких «и»! Ты его спрашивала про ключи от машины Сигюрвина?

— Он про них ничего не знал, — ответила Марта. — А ты его о них спрашивал?

— Я не знал, что их недосчитались. Когда я встречался с Хьяльталином, Сванхильд все еще исследовала тело. У Сигюрвина в кармане были ключи от дома и кошелек, а ключей от джипа не было. Согласись, это ведь странно? У кого же тогда его ключи?

Марта пожала плечами, как будто он мог с таким же успехом ждать ответа от ветра.

— Как-то это все халтурно выглядит, — сказал Конрауд. — Как будто работу до конца не доделали.

— В жизни не встречала такого отъявленного упрямца, как Хьяльталин, — заметила Марта, немного помолчав. — Он ведь знал, к чему все идет, когда мы его выпустили, знал, что ему осталось недолго.

— И ведь утверждал, что он Сигюрвина пальцем не трогал, — сказал Конрауд. — Хотя ему было нечего терять. Он же все равно был при смерти.

— И он продолжал все полностью отрицать, — произнесла Марта, смяла стаканчик из-под кофе и выкинула в мусорное ведро.

9

Сына Конрауда звали Хугоу, он работал в Центральной больнице и был специалистом по реабилитации инвалидов. Он постоянно ездил на конференции по всему миру вместе с женой — владелицей магазина в торговом центре «Крингла». Их дети часто гостили у Конрауда и Эртны, пока супруги были в разъездах, — двое бойких мальчишек, обожавших бабушку с дедушкой. Этим близнецам исполнилось двенадцать лет, и хотя они уверяли, что могут сами позаботиться о себе, о том, чтоб оставить их одних, не могло быть и речи. Конрауд взял их на несколько дней к себе и пообещал сводить их в кино. Они выбрали фильм — очень плохой боевик, абсолютно незнакомый Конрауду, с какой-то дутой голливудской звездой, рубившей полчища противников в капусту.

Он радовался, что внуки гостят у него, и он пытался их развлекать, хотя и подозревал, что родители вконец избаловали их. Вмешиваться в воспитание детей он не собирался. Больше всего его удивляло, как много у бедных ребят нагрузки: всю неделю их посылают туда-сюда, во всякие спортивные секции, музыкальные школы, курсы искусств и прочее, чего и не упомнишь.

— У этой публики амбиций выше крыши, — сказала как-то сестра Бета, когда однажды разговор зашел об этом.

Конрауд отвез мальчиков в школу утром, после школы повез на урок игры на гитаре, а потом они отправились в кино. Их гитары лежали в багажнике джипа, и когда вечером все вернулись домой, Конрауд попросил внуков показать, как они научились играть. Но те отказались, сказали только, что, мол, хватит с них и скуки на этих занятиях. Затем они оккупировали телевизор в гостиной, притащив туда свою игровую приставку, и пока не пришла пора спать, витали где-то в другом мире. Это было в пятницу, дальше предстояли выходные, так что Конрауд позволил им долго не ложиться. В полночь позвонил из Гётеборга его сын и велел ему отправить мальчиков спать. Он послушался.

В доме внуков явно были какие-то разговоры о трупе на леднике.

— Дедушка, — спросил один, укладываясь на подушку, — а ты знал того мертвеца, которого нашли на леднике?

— Нет, — ответил Конрауд.

— А папа говорит, что знал, — сказал другой, у которого после серии убийств в компьютерной игре глаза все еще были налиты кровью.

— Я с ним был не знаком, но я знаю, кто он.

— Папа говорит, что ты его много-много лет искал. Когда еще в полиции работал.

— Это правда.

— Но так и не нашел.

— Нет.

— А почему?

— Потому что он был спрятан на леднике. А фильм, на который вы меня затащили, просто никуда не годился.

— Не-е, он классный, — возразили близнецы. — Нормальный фильмец!

— Дурашки вы, — сказал Конрауд, улыбаясь про себя, а потом закрыл дверь.

Из кухни, где он прибирался перед отходом ко сну, ему было слышно хихиканье братьев, а когда они умолкли, раздался тихий стук в дверь. Сначала ему показалось, что это осенний ветер хлопает крышкой почтовой щели на входной двери, — но вот он услышал, как снова постучали, но этот раз сильнее. Он никого не ждал. Бета могла нагрянуть в любое время суток, но она врывалась прямо в дом, вооружившись ключом, и никогда тихонько не стучалась в дверь. Торговцы вряд ли стали бы ходить по домам в такой поздний час. Конрауд имел обыкновение покупать у бродячих продавцов сушеную рыбу и омаров, но они никогда не позволили бы себе потревожить его так поздно.

Конрауд подошел к входной двери, открыл и увидел на крыльце женщину неопределенного возраста.

— Я видела, у вас свет горит, — сказала она. — Можно поговорить с вами на минуточку?