Тьма знает

Она собралась было уходить из своего кабинета, как ей передали, что в вестибюле стоит человек, желающий поговорить с начальником отдела расследований, с кем-нибудь, кому знакомо дело Сигюрвина, недавно найденного на леднике Лаунгйёкютль. Марта вышла и поздоровалась с посетителем, который сильно нервничал, спросила, чем может быть полезна. Тот спросил, могут ли они где-нибудь спокойно сесть, и Марта провела его в свой кабинет. Ей было не привыкать общаться с людьми, желающими поговорить с полицией о Сигюрвине, – да только такие разговоры обычно никуда не вели. Иные собеседники просто интересовались этим делом и выдвигали различные теории заговоров. Другие были просто странноватыми. Марте показалось, что Эйитль относится именно к этой категории, и она решила не тратить на него много времени: ей хотелось поскорее домой.

– Короче, – начал Эйитль, – мы на кухню новый гарнитур купили. Мы с женой.

«Это еще что?» – подумала Марта, поглядывая на свои наручные часы.

– Ну, не то чтобы очень дорогой, а так, из «Икеи». Я его сам собрал. Я же столяр.

– Ах, вот оно что. И как получилось?

– Отлично, – ответил Эйитль. Он был лет пятидесяти, в теле, с брюшком и толстыми мозолистыми руками ремесленника. – Старый-то у нас совсем пришел в негодность, а тогда как раз была эпоха экономического взлета. Денег у всех было немерено. И кредиты на все давали. Потребительские. А мы таких кредитов не брали. И машина у нас была – старый рыдван. А многие мои знакомые вели себя как полные придурки, все покупали, набирали кредитов…

– Вы же хотели что-то рассказать о Сигюрвине? – перебила Марта, стараясь не выглядеть слишком занудной. – Вы же за этим пришли?

– Ой, простите. Я просто хотел все точно передать. Надеюсь, это останется между нами, а дальше никуда не пойдет. Что вы на это скажете?

– Я до сих пор не понимаю, о чем у вас речь, – сказала Марта. – И не уверена, что когда-нибудь вообще это выясню, – тихонько прибавила она, снова посмотрев на часы.

– Что вы сказали? – Эйитль приложил ладонь к уху. – Я плоховато слышать стал из-за всех этих циркулярок и прочей фигни.

– Ничего. Продолжайте.

– Между мной и им был один собственник. Йоуханн его звали. Мы у него дом купили, все покрасили. Вселились и начали там по мелочи менять и улучшать то да се, как водится. А Фридни вечно твердила, что нам кухня нужна новая, и наконец мы ее взяли и купили.

– Фридни?

– Да, жена моя.

– Понятно, – сказала Марта.

– Я вам это рассказываю только потому, что его нашли на том леднике. А иначе мы вообще бы ничего не рассказали. Мне за это стыдно. У нас с Фридни это было как груз на душе. Нам этого нельзя было делать – а мы вот сделали и всегда считали, что лучше об этом помалкивать. И никому не рассказывали. Мы… мы их попросту украли. Все как есть.

– Кого «их»?

– Да деньги.

Эйитль пожал плечами, словно сам недоумевал, как так получилось.

– Какие деньги?

– Которые мы нашли в старой кухне. Один миллион новехонькими тысячекроновыми купюрами. Он их тщательно запрятал в кухонный гарнитур перед тем, как исчезнуть. А лежали они в обычном целлофановом пакете.

– Кто «он»?

– Сигюрвин. Которого вы нашли. Это точно был не Йоуханн, который там жил до нас. Это были не его деньги. Мы у него это выведали, так, исподтишка. Фридни спрашивала. У нее очень ловко получилось.

– Сигюрвин? Какое отношение он имеет к этому?

– А я разве не говорил?

– Нет.

– Это был его дом. Он там жил, когда пропал! – сказал Эйитль, раздражаясь непонятливости Марты.

– Сигюрвин? Вы уверены?

– Да, сто процентов. Мы…

– Да?

– Мы их обратно уплатить не можем, – сказал Эйитль. – Их больше нет.

Конрауд молча выслушал рассказ Марты о визите столяра в полицию, – и эта история изумила его настолько же, насколько выбила Марту из седла.

– Сигюрвин спрятал у себя дома миллион крон?! – ошарашенно переспросил он.

– По всей видимости, да, – ответила Марта. – Но что… что они сделали с этими деньгами? Им не пришло в голову сдать их? Уведомить кого надо? Что это вообще за люди такие?

– Он этим был очень огорчен, мужичок этот. А его жена, Фридни, наверное, еще сильнее.

– А что они сделали с деньгами?

– Вложили в акции банка «Кёйптинг». У Фридни там родственник работал.

– И что?

– Во время кризиса они все сгорели.

32

Вечером следующего дня Конрауд припарковал машину у студии педикюра на улице Аурмули и прошел прямо в зал ожидания, где уже сидели двое мужчин и женщина. Он ждал Хельгу, и ему велели садиться. Посидев некоторое время без движения, он решил взять полистать глянцевый журнал. Тот был старым, и писали в нем про развод какой-то пары, заведовавшей крупным предприятием, про корпоратив в медиаконцерне (с фотографиями людей, мелькавших по телевизору) и про открытие сыроедческого ресторана. В колонке «Светская жизнь» сообщалось, что некий крупный бизнесмен купил себе дом. Конрауд перелистал один за другим все номера журнала на столике, немного поглазел на жизнь людей, все время находящихся в свете софитов, – и ему самому стало немного стыдно за то, что он интересуется такими вещами.