То, что делает нас людьми (СИ)

Престон: я уже просрал своё время на тебя, так что будь добр просрать ради меня своё.

Макс убрал телефон обратно, отмахнувшись от него коротким «еду». Престону стоит выпить успокоительного.

Желательно, смертельную дозу.

Час спустя Макс всё же нашёл эту треклятую студию. Выглядела она, правда, как торговый центр. Огромное здание, почти полностью состоящие из огромных окон. А внутри - лабиринт коридоров и дверей, среди которых Макс с трудом нашёл студию, номер которой ему прислал Престон спустя десять минут блужданий.

Престон стоял перед сценой, и их с Максом разделяло несколько рядов раскладных стульев, должных быть зрительным залом. На непосредственно сцене, освещённой одним старым прожектором, ютилось двое человек, ожесточённо о чём-то спорящих с агрессивно размахивающим стопкой бумаг Престоном.

— Всё должно быть не так! — яростно кричал он. — Насколько это сложно, Ева? Тысячу раз я раскладывал всё по полочкам, тысячу…

Рыжая Ева заносчиво фыркнула.

— Искусство театра не терпит рамок! — холодно перебила она. — Как актриса одной из главных ролей…

— Маркиза – не главная роль! — возмутился стоящий рядом парень. Он был на голову ниже Евы, но при этом с лёгкостью осадил её; она фыркнула и отвернулась, слегка покраснев.

— Вы все здесь не главная роль! — надрывался Престон. — Я написал эту пьесу, и я определяю степень важностей персонажей! Вы оба важные, и вы оба не понимаете, насколько важные, и потому не понимаете, как надо играть эту важность!

Он злобно кинул стопку на пол и листы разлетелись во все стороны.

— Почему никто просто не может играть так, как надо!? Почему всем обязательно надо высказать своё дурацкое мнение?

С этими словами Престон резко развернулся и уставился на стоящего в дверях Макса.

— А, вот и ты!

Он гневно двинулся вперёд, сшибая собой стулья; Ева и её собеседник удивлённо глядели на Макса со сцены.

Престон был поистине живописен в своём гневе. С него можно было бы рисовать картины. Карикатуры. Он резко схватил Макса за руку и потащил к сцене, перед которой на полу валялись исписанные листы бумаги.

— Это тот парень, о котором ты рассказывал? — донеслось со сцены.

— Сколько ему, двенадцать? — усмехнулась Ева.

— Какая, к чёрту, разница! — Престон быстрым движением собрал с пола бумажки. — Макс, ты же поможешь мне? Потому что, если ты кинешь меня, весь спектакль, возможно, провалится.

— Вау, ты настолько в отчаянии, — фыркнул Макс, стараясь не обращать внимание на перешёптывания ребят на сцене.

— Да, я в отчаянии, а у тебя руки, по крайней мере, из того места!.. А НУ ЗАТКНИТЕСЬ, — резко обернувшись, прикрикнул Престон.

— Ты не смеешь нас затыкать! — рявкнули в ответ со сцены.

— Напиши и поставь свою пьесу, Луиджи, и тогда затыкай меня сколько влезет, но сейчас вы работаете под моей рукой!

Протараторив всё это, Престон тяжело закашлялся и выровнял стопку.

— Можешь прочитать, я буду благодарен, — он протянул Максу листы, на некоторых из которых красовались грязные следы подошв. Возможно, Престон раскидывал их не в первый раз. Скорее всего, так и было, зная его темперамент.

Макс присел на ближайший складной стул и пробежался глазами по титульному листу.

«Трагическое происшествие в Графстве Кэмпбелл».

Макс нервно сглотнул. Лагерь преследовал его по пятам и не желал уходить из его жизни. Чёртов Престон втянул его в свою чёртову пьесу, основанную на их чёртовой жизни! Скорее всего, основанную. Макс дёрнул головой. Может, ещё не поздно отказаться?..

С опаской, он перевернул страницу и просмотрел относительно небольшой список персонажей.

Графы, Маркизы… Дэвид, Максимилиан…

Он резко оторвался от чтения и тяжело вздохнул, чувствуя, как легко пылают щёки. Это было… непонятно. И неожиданно.

Ему всё ещё хотелось отказаться, однако любопытство брало верх.

На сцене Луиджи с Евой перекидывались высокомерными фразочками, а Престон пытался объяснить им, как делать это правильно. Он постоянно размахивал руками, становился с ними рядом, и играл что-то сам, постоянно ругая их за «неправильное видение».

— Я вижу этих персонажей как живых и мне решительно не нравится та чертовщина, которую вы с ними творите! Луиджи! Ты не до конца осознаёшь, ты недостаточно глубоко копаешь в Максимилиана! Он не просто злобный хоббит, он…— Престон запнулся, подбирая слова; при этом он нервно размахивал руками у лица, словно отгонял назойливую муху.

— Кто он, Престон? — крикнул Макс с первого ряда.

Престон потёр виски и что-то злобно пробормотал.

— На протяжении всей пьесы он демонстрирует собой самый нечестный способ становления «из грязи в князи», но при этом его мучает некоторое подобие совести, что вносит хаос в его поведение. Он чувствует некоторую признательность Графу и Графине, хоть и осознаёт, что всё хорошее, что происходит в его жизни – лишь его собственная заслуга. Он импульсивен, и оттого склонен слишком резко тормозить, а затем испытывать терзания за то, что почувствовал эти… замешательства. Это мой лучший персонаж, он самый многогранный во всей истории. Это, конечно, спойлер, но, по-моему, у него судьба более трагичная, чем у главного героя…