То, что меня не убьёт...-1

Рисунки они жгли тут же, в одной из раковин умывальной комнаты. В пламени бабулиного огня бумага, корчась, горела жарко и быстро, дым они выгнали в открытое окно. Пепел смыли.

И только потом бабушка немного расслабилась, села, обняла внучку.

— Хорошо у вас тут, весело, ярко, — сказала она девочке. — Тебе ведь нравилось ходить сюда, да? Ну что ж, жизнь состоит из потерь. И обретений. Посмотри, попрощайся — с хорошими местами надо прощаться. Прав твой учитель — больше ты сюда ходить не станешь. И вообще рисовать… тише-тише, рисовать сможешь, но очень осторожно, а то задумаешься и опять — готово, закодировала. Внимательнее быть придётся. Нам обеим. Представь, что рисуешь не оттого, что тебе хорошо, а оттого, что ты печалишься, страдаешь, злишься. Что за рисунок выйдет? Как будет на людей влиять? Во-от…

Мел был под рукой, и Миль спросила:

«Ты испугалась. Кто это был?»

Бабушке очень не хотелось отвечать, но она ответила:

— Главный Игрок нашего города. И это очень плохо. Остальное — дома. Отойди от двери.

Закрыв глаза, она повернулась лицом к двери и — Миль это почувствовала — ПОСМОТРЕЛА В ФОЙЕ. Удовлетворённо кивнула, открыла глаза:

— Никого нет. Можем идти. Но теперь нам с тобой придётся быть ЕЩЁ осторожнее. Сам он никогда не занимался новобранцами. Или он тут был случайно, или пришёл посмотреть специально на тебя. Но знаешь… Я в такие случайности не верю.

«Почему он вообще смог войти в Центр? Разве здесь нет твоих заклинаний?»

— Есть, конечно, — улыбнулась бабушка. — Но эти заклинания как, кстати, и твой амулет, защищают тебя только от злых намерений и злонамеренных чар… по которым он, конечно, великий спец, но сегодня, видимо, явился просто взглянуть на тебя. Иначе бы он не вошёл.

«Ты узнала его по голосу?»

— Да, узнала. Трудно было бы не узнать… Так, стирай всё и пошли.

На крылечке одиноко прохаживался Иван Иваныч. Мария Семёновна протянула ему руку:

— Спасибо за всё, Иван. Вы правы — Миль больше не сможет посещать ваши занятия. Но вам будут всегда рады в нашем доме, так что — милости просим. Всего вам доброго.

— Спасибо за приглашение. А… где же рисунки? Неужели…

— Да, пришлось.

— Как жаль.

— До свидания, Иван.

— До свидания.

Миль сделала ему на прощанье пальчиками, он помахал рукой. Всю дорогу домой она думала — неужели нельзя как-то раскодировать рисунок? Дома первым делом спросила об этом у бабушки. Причём сделала это не так, как всегда — зря, что ли, голову ломала? Положила перед бабулей блокнот — та отмахнулась:

— Минутку обожди, ладно?

Миль покладисто кивнула и провела над чистой страницей ладонью. Страница покрылась надписью. Бабушка, моргнув, прочитала:

«Да хоть час. Я только хотела тебе это показать».

Следующее движение ладонью стёрло эти фразы, и Мария Семёновна теперь, простите, пялилась на пустой лист. Недолго. После чего посмотрела на внучку. Спросила:

— Наверное, очень трудно было уничтожать те рисунки, да? — Миль покивала. — Прости меня, пожалуйста, мне тоже было их жаль, они были… особенно хороши. Такие светлые, душевные… Прости, ладно?

Миль понимала. Потянулась к блокноту:

«Не винись. Им всё равно было не уцелеть». — И тут же очистила лист. Бабушка этот листок ухватила и вырвала его из блока. Положила поодаль. Сходила и принесла другой блокнот, совсем новенький. Положила его ещё дальше от старого и от вырванного листка. Пошевелила пальцами. Тряхнула кистями. Пробормотала:

— Ну те-с, посмотрим… — и, опустив руки к столу, провела ими по воздуху сначала над новым блокнотом, потом — над старым, а напоследок — над отделённым листком.

Миль, наблюдавшая внимательнейше, заметила, что от листка её руки едва не отбросило.

— Ага, — сказала бабушка. — Видела, да? Фонит, как я и думала. Сумеешь повторить?

Миль фыркнула. Встала с другой стороны от стола и воспроизвела бабушкины манипуляции. Новый блокнотик вёл себя смирно. Над старым воздух был слегка наэлектризован. А над листом чувствовалось некое сопротивление, он отталкивал ладонь, как при игре с магнитами отталкиваются одинаковые полюсы.

Она вопросительно посмотрела на бабушку. Та ответила:

— Любое воздействие оставляет следы, видимые или невидимые. Ты можешь стереть надпись, но приложенная сила изменяет структуру вещества, вещество это помнит. Ведающий человек сумеет спросить и получит ответ. С помощью своего умения ты можешь писать и рисовать на чём угодно, а потом стереть всё. Но останется след. Отпечаток. По нему можно многое узнать о том, кто его оставил. Но этому надо учиться, — бабушка легонько нажала на кончик внучкиного носика, — кнопочка моя. А листок всё равно придётся сжечь, как и рисунки… Эй, ты здесь? Я к тебе обращаюсь!

Миль кивнула, подняв пальчик и глядя в сторону. Взглянула на бабушку — а в глазёнках пляшут бесенята. И вдруг, развернувшись, мазнула рукой воздух, будто по стеклу провела… Вслед за её ладонью протянулись прямо в воздухе крупные радужные буквы:

НА ЧЁМ УГОДНО? — и сами медленно угасли. Миль запрыгала, хлопая в ладошки, потискала бабушку и опять взмахнула рукой:

БА, Я МОЛОДЕЦ? ТЕПЕРЬ МНЕ НЕ НАДО ПИСАТЬ НА БУМАГЕ!