То, что меня не убьёт...-1

— Молодец, — пролепетала бабушка. — Девочка моя, ты меня пугаешь… а без бумаги всё равно не обойтись.

ПОЧЕМУ? — эти буквы оказались чёрными. Бабушка покачала головой, тревожно следя за внучкой:

— Сядь и постарайся успокоиться. Кому сказала! Помнишь, что я рассказывала о взрывном развитии? Так вот — у тебя эйфория! Первый признак!

НЕТ! — пританцовывала и подпрыгивала Миль.

— Докажи! Уйми восторг и прекрати фонтанировать! Второй признак — фокусы, следующие один за другим, каждый последующий сложнее предыдущего! Третьим будет неповиновение и полный пофигизм. А потом тебя понесёт так, что ты уже ничего не сможешь контролировать и начнёшь творить такие чудеса, что от этого дома ничего не останется — кроме воронки на пол-района, не говоря уже о людях.

Миль дышала глубоко и часто, голова приятно кружилась, веселье подкатывало бурлящей волной… В воздухе сверкали искорки — целая метель, застилающая весь мир, так здорово!

— Слушай мой голос, Миль. Я хочу, чтобы ты уцелела! Задержи дыхание. И медленно выдохни. Ещё раз. Представь, что ты смотришь на воду — большое прохладное озеро, спокойное, гладкое, вода в нём прохладная, зелёная, тяжёлая… Вдо-о-ох… Вы-ы-ыдох… Вдо-ох… задержи… Вы-ы-дох… Сердце бьётся медленнее, спокойнее, голова тяжёлая, веки опускаются… Вдох… выдох…

Миль чувствовала, что бабушка поднимает её на руки, покачивает, дует в лоб…

— Вот и хорошо, вот и умница, — напевала бабушка. — А теперь спи, детка моя могучая…

Лечиться будем

Миль открыла глаза. В окно вливался свет, чирикали в кроне дерева птицы, шелестела молодая листва. Бабушка дремала, привалившись к спинке дивана, на котором спала Миль. Стоило ей пошевелиться, и бабушка открыла глаза. Беспокойная ночь оставила на её лице тени и бледность, но вот она улыбнулась, наклонилась поцеловать внучку…

— Как дела? — спросила она тихо, всматриваясь в лицо девочки. Миль протянула ладошки, коснулась бабушкиного лба, век, провела пальчиками по щекам… И довольно улыбнулась — на бабулино лицо вернулись краски, заблестели глаза, разгладились морщинки…

Небрежно махнув рукой, высветила в воздухе надпись:

СПАСИБО, ТВОИМИ МОЛИТВАМИ ВСЁ ХОРОШО.

Бабушка ахнула, прикрыла рот руками.

— А я-то надеялась… Ты так меня напугала…

Я ВСЁ ПОМНЮ. НО ПОЧЕМУ Я ДОЛЖНА ОТКАЗЫВАТЬСЯ ОТ ТОГО, ЧЕМУ НАУЧИЛАСЬ?

— Не отказывайся. Но воздерживайся от частого использования — нагрузка слишком велика для твоих семи лет, пожалей себя… Или меня, если себя не жаль.

«Почему?» — подняла бровки девочка. Предъявила бабушке палец и, шевельнув этим пальцем, вызвала к жизни играющую радугой надпись:

С КАЖДЫМ РАЗОМ ЭТО ПОЛУЧАЕТСЯ ВСЁ ЛЕГЧЕ. А чтобы надпись исчезла, лишь повела бровью.

— По той же причине, по которой, к примеру, я пользуюсь спичками вместо собственного огня. А ещё — каждое применение оставляет след. От квартиры уже и так здорово фонит. Однажды фон станет настолько велик, что возникнет аномальная зона. Начнутся непредсказуемые искажения реальности. Знаешь, что это такое? А это когда ты садишься на унитаз, а он тебе откусывает, сколько успеет.

Миль вытаращила глаза — ПРАВДА?!!

— Ну, сама я ничего подобного не видела, но в справочниках такие случаи описаны. Давай не будем проверять на себе? Договорились?

НУ, БА, НУ, ОСТАВЬ МНЕ ХОТЬ ПРАВО ПИСАТЬ ВОТ ТАК. И показала бабушке ладошку, на которой светились буквы: Я МОГУ ИСПОЛЬЗОВАТЬ СВОЮ КОЖУ, ТОГДА ВЕСЬ ФОН ОСТАНЕТСЯ ПРИ МНЕ.

— И станешь ходячей аномалией. Хотя ты и так — аномалия. Как «почему»?! А у кого ещё есть такая девочка? — Бабушка пощекотала ей шею. — С такими ручками? — пощекотала подмышки. — С такими рёбрышками? — Миль фыркала и извивалась, слабо отбиваясь. — А с такими ножками?

И тут Миль пискнула. Обе замерли.

— Повтори, — потребовала бабушка. — Или ещё пощекотать?

Миль пискнула снова. За последние годы это были первые звуки, которые ей удалось издать.

— Сегодня выходной, — объявила бабушка, — но завтра же мы идём к доктору.