То, что мы потеряли (ЛП)

— Хорошо, — сказала Гермиона. — Спокойной ночи, было приятно снова тебя увидеть.

Андромеда услышала частичную ложь, но ответила:

— Спасибо, спокойной ночи, мисс Грейнджер.

— Гермиона, — поправила её девушка, — Гарри — это вся семья, которую я имею, и ты во многом его часть.

Андромеда кивнула.

— Тебе всегда рады здесь, Гермиона.

***

Андромеда присоединилась к Гарри в детской. Подойдя сзади, обняла его за талию и приложила щеку к плечу.

Гарри положил свои руки на её, откинувшись назад, чтобы почувствовать тепло женщины. Но его взгляд остановился на спящем Тедди.

— Что ты думаешь? — спросила она, тихо говоря в тишине комнаты.

— Как быстро проходит время. До этого… — его голос оборвался. — Я никогда не думал о том, чтобы иметь детей.

Её руки сжались вокруг него, и она подумала, знает ли он, что дети у них всё ещё возможны. Она колебалась, спрашивать ли его, когда он говорит.

— Я был так сосредоточен на том, чтобы остаться в живых, что никогда не думал о жизни, о том, что может быть в будущем.

— Ты разочарован?

Он отстранился от нее, чтобы посмотреть ей в лицо. Парень обхватил её лицо и нежно поцеловал, не торопясь, словно наслаждаясь её вкусом.

— Никогда не разочаровывался. Никогда не думал, что у меня будет место, которому я действительно принадлежу. И теперь, когда у меня оно есть, когда я представляю и думаю о будущем, то знаю, что нет другого места, где предпочел бы быть.

Она обняла его, прижимая ухом к его груди, чувствуя биение его сердца. Были слова, которые она хотела сказать: «спасибо, что спас меня, что остался». Эгоистичные слова горели на языке: «ты нужен мне здесь, всегда», «теперь, когда у меня есть ты, я никогда не смогу тебя отпустить». Хотя Андромеда знала, что значила для него больше, чем «подруга», она не хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным остаться.

Ну, на самом деле она этого хотела.

Но она знала, что такие желания были слабостью с её стороны. И она отказалась ограничить его возможности, даже если его уход может стать концом её счастья и здравомыслия.

Она остановилась на словах:

— Я люблю тебя, — даже если то, что она хотела сказать, было гораздо более ужасным.

***

На следующую ночь Филиус и Минерва пили в кабинете директора.

— Они казались близкими, — вдруг сказала Минерва. До этого момента они не разговаривали, наблюдая за движением звезд и молча сокрушаясь о душах, ушли. Это было тяжело для преподавателей и старших учеников. Они чувствовали подавленность ​​от приближающейся годовщиной войны.

Филиус усмехнулся:

— Не нужно быть скромной, Минерва. У меня тоже есть глаза.

— И что ты думаешь об этом? — спросила она.

Взгляд Филиуса упал на янтарную жидкость, которую он кружил в своем стакане, цвет был немного изменен голубоватым лунным светом. Это была полная луна, но свет был тусклым, и только время, пока его глаза привыкли, позволяло ему видеть. Это было от его родословной гоблинов.

— Я думаю, что детство и юность Гарри были полны лишений. Его ошибки, выбор, привели к жизни и смерти окружающих, затронули людей, которых он никогда не встречал и никогда не встретит. Даже рост его собственных способностей как волшебника был приостановлен постоянным отвлечением на выживание и попытки приспособиться или понравиться окружающим.

Филиус помедлил, осторожно подбирая следующие слова.

— Я думаю, что мы были бы глупцами, чтобы отрицать его выбор во взрослой жизни. Он хороший человек с большим сердцем. Я видел очень мало людей, которые бы любили и заботились о ребенке так, как он.

— Я не отрицаю этого, — сказала Минерва. — Любой, у кого есть глаза, может видеть, как сильно Гарри любит этого ребенка. Но…

— Но ты удивляешься, почему Гарри выбрал кого-то вдвое старше себя?

Минервы плотно сжала губы.

— Помимо очевидной причины, по которой два достаточно привлекательных одиноких человека живут вместе в течение года.

Филиус кивнул.

— Ты помнишь, какой была Андромеда в школе?

Она посмотрела на звезды.

— Не наполнена любовью. Сестры Блэк были…

— Были угрозой, — закончил за нее Филиус. — Но помнишь почему?

— Они были Блэк.

— Они были сильны, — не согласился он. — Так много силы, что иногда я думал, что они могут испытывать растущую боль за величины этой силы. Здравомыслие Беллатрикс не выдержало.

— Это не прощает того, что она сделала.

— Нет, но разве нельзя восхищаться тем, что Андромеда, равная во всех отношениях её сестра, смогла сохранить свою независимость как от внешних сил, так и от желания власти?

— У нее было больше возможностей, чем она стала, и ты это знаешь. Ради Мерлина, Филиус. Она бросила школу.

— И при этом женилась на целителе и ушла от договорного брака с одним из мальчиков Лестрейндж.

Минерва вздохнула.

— Ты высказал свое мнение. Андромеда Тонкс — замечательная женщина.

Филиус улыбнулся своему дорогому другу.

— Суть в том, что Гарри никогда не был по-настоящему ребенком. Мы не можем судить о том, кого он выбирает любить. И хотя это может быть обстоятельство, которое свело их вместе. Я сомневаюсь, что есть много женщин, которые могли бы побороть Гарри.

— У них определенно одинаковый вкус к неприятностям, — проворчала Минерва.