То, что мы потеряли (ЛП)

Примирительный секс с ребенком в утробе матери был странным танцем между словами: «Мне очень жаль, но я был так расстроен и напуган, и мне нужно избавиться от остальных этих эмоций» и «Между нами есть крошечный человек, который может не осознавать, что мы делаем, но давайте всё равно будем осторожны, потому что я думаю, что он или она знают, что что-то происходит».

Целительница была слишком открыта и интересовалась их сексуальной жизнью. Каждая медсестра / помощник целителя, приходившая «проверить» ребенка Гарри Поттера, уверяла их, что, поскольку Андромеда совершенно здорова, заниматься сексом до тех пор, пока у нее не отойдут воды, совершенно безопасно.

Гарри мог бы прожить месяцы без секса, не получая от этого удовольствия. Но Андромеда не придерживалась целомудрия.

Она сказала ему:

— После родов я буду чувствовать себя ужасно. Буду носить подгузник, у меня будет кровотечение, мне будет больно. На протяжении месяца буду постоянно беспокойно просыпаться для этого ребенка. Вот тогда ты можешь сыграть монаха.Я чувствую себя хорошо, когда беременна. Мои волосы блестят, моя кожа более чистая, и я не буду теряю это чувство, когда у меня есть красивый, двадцатилетний отец моего ребенка, лежащий рядом со мной в постели.

После этого Гарри не стал спорить и был вполне доволен. Он задавался вопросом, каково было бы пройти через это с молодой женщиной, когда у нее был бы первый ребенок. Парень вздрогнул при этой мысли. Поттер всё время волновался из-за того, что прочитал маггловские книги о беременности, которые Андромеда хранила, и не мог представить, чтобы кто-то мог успокоиться.

Нет, Андромеда определенно была более уравновешенной, когда дело касалось ребенка.

***

— Гарри, — прошептала Андромеда.

— Я проснулся, — тихо сказал он в темноту, скользя рукой по её руке и бедру. Парень лежал грудью к её спине. Поверх них была тонкая простыня. В декабре в комнате было прохладно, обогреватели были слабыми, но, поскольку тело Андромеды действовало как печь, это было нормально.

— Что тебе снилось? — спросила она.

— Я был соколом, затем змеей, а потом крысой, которую уносил сокол. И снова соколом, взлетавшим выше, крыса дрожала в моих когтях.

— Что случилось со змеей? — спросила Андромеда.

— Она съела свой собственный хвост, — ответил он, прижавшись щекой к ее щеке. Иногда его сны были воспоминаниями. Но порой они были такими чрезвычайно яркими, и одновременно ужасающими и манящими. Проснувшись от подобных снов, парень не знал, оттолкнуть их или снова заснуть, чтобы посмотреть, чем закончится история.

— Интересно, что если бы ты поступил на Слизерин.

— Наверное, стал бы следующим Темным Лордом, чтобы заткнуть рот Снейпу, Альбусу и Тому. Но я, скорее всего, был бы мертв. Я никогда не был таким умным. Что насчет тебя? Что снилось?

— Мне нужно в туалет.

— Хорошо, — Гарри развернулся вокруг нее и скользнул в теплое пространство, которое она оставила, выйдя из комнаты. Под дверью была линия света, вызванная ночником в коридоре, ведущим её путь.

Гарри воспользовался этим моментом, чтобы растянуться, как морская звезда, на кровати лицом вниз.

Андромеда вернулась через пять минут, взъерошила его волосы, и он перевернулся, предлагая руку, чтобы помочь ей вернуться в постель.

— Могу я включить свет? — спросила она.

— Конечно, -парень всё равно не думал, что сможет снова заснуть сегодня вечером. Он приподнялся и взбил подушки, чтобы Андромеда могла хорошо лечь на спину.

Это заняло несколько минут, но в конце концов они оказались в положении, в котором его рука была под ней, но они оба могли видеть лица друг друга. Ну, по крайней мере, она могла видеть его лицо.

— Мои очки, пожалуйста? — попросил он. Гарри мог бы призвать их к себе, но пригласить её прикоснуться к его очкам было определенным проявлением доверия. Поскольку они были его единственным билетом на окружающий мир. Очки были не столько ценными, сколько интимной частью того, как он взаимодействовал с окружающим миром.

Андромеда знала это, и именно она призвала их, чтобы потом положить их ему на нос. Женщина отлично научилась их размещать, поэтому ему не пришлось поправлять их на носу.

Гарри улыбнулся, когда её красивое лицо стало в фокусе. У Андромеды были скрытые веснушки, которые он увидел только после того, как женщина забеременела, потому что она перестала носить консилер в виде маленького зачарованного ожерелья. Он любил её лицо без макияжа (или чар?). Она выглядела более реальной и более… более его. Не то чтобы Андромеда принадлежала ему, но это лицо с её благородной красотой и с большим количеством веснушек, чем у Млечного Пути, было ему очень любимо.

Женщина подняла руку, чтобы обхватить его лицо, её пальцы прошлись по скуле парня.

— Гарри, почему ты не попросил меня выйти за тебя замуж?

Его разум стал пустым, и он сказал первое, что пришло ему в голову, в беспорядочном потоке вопросов:

— Ты хочешь снова выйти замуж? Я имею в виду, действительно ли ты хочешь сменить фамилию и пережить фиаско свадьбы? Церемонию?