То, что не исчезает во времени (СИ)

Алла узнала, что Гергардт перевели из реанимации в общую палату. Что ж, хорошо, что ее подопечная идет на поправку, но разговаривать в палате при посторонних неудобно. «Встает ли Александра Васильевна? Напроситься в кабинет к врачу? — думала Алла, поднимаясь на второй этаж. — Интересно, сын ее навещал? Надо бы с ним поговорить». По дороге она купила фруктов, молочку и так, по мелочи. Родни у потерпевшей, кроме непутевого сына, нет, ходить особо некому, поэтому всё пригодится.

В палате, кроме Гергардт, лежали еще три женщины. И выходить не собирались. Пришлось позвонить лечащему врачу. Хорошо, Александра Васильевна уже поправилась настолько, что могла вставать и ходить.

Она обрадовалась и растрогалась, увидев Аллу и большой пакет с продуктами.

— Алла Сергеевна, да куда столько? — смущалась довольная Александра Васильевна. — Спасибо вам!

— Что, сын не приходил? — спросила Алла и тут же пожалела о сказанном.

Гергардт сжалась, как будто уменьшилась в размерах, на глазах появились слезы.

— Нет, — выдавила она, а когда продукты перекочевали в холодильник и они с Аллой под любопытные взгляды соседок по палате отправились в кабинет врача, попросила: — Вы бы узнали о моем внучке Сашеньке. Звоню, они то трубку не берут, то занято. Вчера сын со мной разговаривает, а я чувствую, что нетрезвый он, язык заплетается…

— Александра Васильевна, не волнуйтесь, я всё узнаю, — начала успокаивать Алла и тут же перевела разговор на другое: — К сожалению, не могу пока ничем обрадовать вас и по поводу розыска вашей дочери, но следствие продолжается. А вот почему преступник проник в вашу квартиру и что хотел забрать, мы выяснили.

Алла сделала паузу, наблюдая за Гергардт. В глазах потерпевшей появилось любопытство.

— У вас в квартире, на шифоньере, стоит… стояла корзина. Помните?

— Конечно, — удивленно произнесла Александра Васильевна. — Корзина от мамы осталась. Она всё ее берегла. Знаете, как память о своем прошлом. Я, когда маленькая была, всё норовила поиграть с этой корзиной, кукол в ней потаскать. Ну, ребенок… Теперь вот у меня стоит. Тоже как память о маме. Да кому она могла понадобиться, корзина?

— А вы ничего такого не замечали… — подбирала слова Алла, не зная, как лучше спросить, — необычного. Может, кто хотел забрать корзину? Просил продать?

— У меня никто не спрашивал про корзину.

«Ну да, у тебя ее без спроса хотели забрать. Хорошо, что живая осталась, — подумала Алла. — Выходит, она не в курсе».

— А знаете, я, когда подросла, всё мне казалось, что светится эта корзина. Маме скажу, а она смеется: говорит, чего ты, Сашка, удумала, не может корзина светиться.

— И каким цветом светилась? — тут же задала вопрос ошарашенная Алла.

— Да не помню я. Столько лет прошло. Кажется, зеленым…

Дверь распахнулась, и в кабинет, не успев «притормозить», буквально ворвался молодой врач, в белом халате, высокий, резкий в движениях.

— Ой, простите! А где Егор Андреевич? Я думал…

— Егор Андреевич любезно предоставил нам кабинет, — поспешила прояснить ситуацию Алла Сергеевна. — Мы скоро закончим.

Молодой человек быстро развернулся и пошел к двери. Алла смотрела ему в спину. Он немного сутулился, размахивал руками. И она вспомнила — вспомнила, на кого похож «долговязый».

«Но нет, не может быть! Хотя всё сходится. Пазл сложился! Но!.. — Теперь Алла, как полчаса назад Гергард, съежилась. — Но… как же Алиска? Неужели?..»

Александра Васильевна, не понимая, что произошло со следовательницей, спросила:

— Что случилось? Вам плохо? На вас лица нет!

— Всё нормально, — опомнилась Алла. — Давайте мы закончим на сегодня. Вы долечивайтесь, звоните, если что вспомните и вообще, если что-то нужно будет. А с вашим сыном я поговорю, и за внуком присмотрим. Вы сама дойдете до палаты? Вас проводить?

— Дойду. По стеночке, потихоньку. Не беспокойтесь. И… у вас всё получится, я знаю.

— Да уж… Но всё равно — спасибо!

Алла быстро, иногда перескакивая через одну ступеньку, спустилась в фойе, вышла из больницы и таким же быстрым шагом направилась к машине. Она ничего не замечала вокруг. В голове билась одна мысль:

«Как же так? Не может быть! Алиска, ее Алиска, и Павел — преступники?!»

Завела машину, проехала метров двести и остановилась. Она не могла вести машину. Нужно было посидеть, отбросить все эмоции. Успокоиться и принять решение. Ей не было так больно, даже когда расставалась с мужем, с Олегом. А если она ошиблась? Но факты — вещь упрямая.