То ли ангел, то ли бес

Майя всегда жирно красила глаза. Как она сама считала, подчеркивала их. И одевалась причудливо. Аркадию ее стиль не нравился, но он его и не раздражал. В Европе полно чудаков, особенно среди богемы, которые рядятся как на карнавал. И они вполне органично вписываются в окружающую действительность. На их фоне Майя выглядела вполне пристойно. Но тут, в Москве, она сразу стала напоминать городскую сумасшедшую…

Или вылетевшую из клетки попугаиху.

Зачем она приехала? Почувствовала неладное? Но как? Они всего лишь говорили по скайпу. Но сразу после того, как сеанс связи завершился, Майя помчалась в аэропорт, а затем полетела в Россию. В страну, где, как ей казалось, по улицам бегают бандиты с автоматами Калашникова и разгуливают белые медведи.

Аркадий оставил Майю в номере, а сам отправился по делам. И вот теперь, когда они закончены, ему нужно возвращаться, а так не хочется. Ему нужно время. На что? Хотя бы на тишину. А Майя будет стрекотать. Когда они только начинали общение, она больше слушала, чем говорила. Потом оказалось, что сдерживалась, желая понравиться. Поболтать Майя любила, но все о какой-то ерунде. О себе же мало и неохотно. А если речь заходила об отце, вообще замыкалась. Аркадий так и не понял, почему тот бросил семью и где сейчас обитает.

Зазвонил телефон. Яворский вынул его из кармана, глянул на экран и увидел незнакомый номер. Решил ответить.

— Аркадий? — голос женский.

— Да, я.

— Привет. Это Ксюша.

— О, здравствуй. Тебе мама дала мой номер?

— Я нашла визитку у нее в квартире. Ты во сколько уехал от нее вчера?

— Точное время не назову. А что?

— Она при тебе играла?

— Нет. Мы посидели на кухне, выпили… — чтобы не компрометировать Валю, добавил: —…чаю. Немного поговорили, и я ушел.

— Соседка сказала, она играла на скрипке в районе полуночи.

Ее голос был не просто обеспокоенным, в нем явно прослеживались нотки паники.

— Что случилось, Ксюша?

— Ничего… надеюсь. Мамы просто нет дома. И скрипки. А телефон лежит, и он разрядился, потому что я звонила ей много раз, а она все не брала и не брала…

— Успокойся, ничего не произошло.

— А вдруг?

— На работу звонила? Подругам? Мужчине ее?

— Нет у нее никакого мужчины. И подруг нет, так, приятельницы. Но все они думают, что она в Риге у Эдварда. Как и коллеги. Но в школу я все равно позвоню.

— Сделай это. И жди меня. Я приеду через двадцать минут.

* * *

Они сидели в ресторанчике, находящемся в пяти минутах ходьбы от дома Катаевых. Район и двадцать лет назад считался неплохим, сейчас же, когда Москва неимоверно разрослась, стал престижным. Тут появились хорошие по мировым меркам магазины и заведения. И что тоже плюс, район оставался тихим. Никакой тебе суеты, толчеи. Даже не скажешь, что находишься в центре города.

Валентина так и не объявилась, а где ее искать, они не знали. Аркадий предложил позвонить в полицию, но Ксюша сказала, еще мало времени прошло для того, чтобы начать розыск. Да и причин особых для беспокойства нет. Взрослая, но еще не старая женщина ушла из дома по каким-то своим делам и пока не вернулась домой. Еще детское время, гуляет где хочет.

— Такое уже случалось? — поинтересовался Аркадий.

— Какое — такое? — нервно переспросила Ксюша.

— Валентина забывала телефон, куда-то уходя? Моя мама этим грешит.

— Моя нет, — и затрясла своими пухлыми губенками. Вот-вот заревет.

— Почему ты так переживаешь, объясни? Сама говорила, объективных причин для беспокойства пока нет.

— Какое-то у меня предчувствие нехорошее.

— А оно не связано с тем, что вчера из небытия вынырнул твой брат?

— Нет… — Ксюша ответила не сразу. «Зависла» на несколько секунд.

Он хотел рассказать ей о том, что Валентина была очень этим обеспокоена, но смолчал. Ксюша и так места себе не находит, не нужно масла в огонь подливать.

— Я ездила к нему в отель! — выпалила она. — Мы сидели в баре, пили кофе, говорили… И он казался таким родным… До определенного момента.

— Какого?

— Анюся ненавидит нашу маму. И винит ее в том, что с ним произошло.

— Валентина это почувствовала. — Аркадий поерзал. — И я не хотел говорить… Но она вчера призналась мне, что боится Аллигатора.

— Мой брат для нее не опасен. Он не такой монстр, как она думает.

— Я ей о том же говорил. Он не отморозок какой-то, спортсмен, причем мирового уровня…

— Дело вообще не в этом. — Ксюша залпом допила чай. Они пили именно его. И ели трюфельные пирожные. Оба были сластенами, поэтому десерт пошел на ура, а вот чай не пришелся по вкусу. — Давай выпьем? — предложила вдруг она.

— Если хочешь, я закажу, но я с твоего позволения воздержусь.

— Не, в одно лицо пьют только алкоголики.

— Так говорила твоя бабушка.

— Именно. Так что придется тебе меня поддержать.

Почему все русские пьют… даже если они не пьют?

Не как французы или итальянцы вино за ужином. Не как ирландцы или немцы пиво в конце рабочего дня. Не как американцы виски со льдом, ведя неспешную беседу. У непьющих русских нет ритуалов. Они вспоминают об алкоголе в стрессовых ситуациях. Для них он — лекарство. Пьют, чтобы снять напряжение. Вкус не особо важен. Главное, чтобы не противно шло.