То ли ангел, то ли бес

— Я ем сладкое с удовольствием, но сейчас не хочу его. И шампанского. А вот пива бы выпила.

— Значит, идем пить пиво. Тут где-то неподалеку я видел бар «Октоберфест». С виду приличный.

Он подал Майе руку. Она взялась за нее и поднялась с парапета. На каблуках она доходила Аллигатору до подбородка. Без них — до плеча.

— Ты всегда такой… холодный? Нет, не такое слово. — Она нахмурилась. И это тоже она себе запрещала делать при людях. Вид становился угрюмым. — Чуть теплее, чем холодный.

— Прохладный?

— Да, наверное.

— У меня температура тела ниже, чем у всех. — Он отпустил ее руку, свою сунул в карман. — Тебе неприятно?

— Наоборот. Нравится.

— Тогда я?.. — Аллигатор сделал попытку снова обхватить ее ладонь своей лапищей, но Майя качнула головой.

— Я не свободна и… — Она запнулась, подбирая слова: — Некрасиво с другим мужчиной идти за руку.

— Понимаю. А под руку можно? Это же ничего. Просто поддержка. На тебе каблуки, сейчас темно и чуть подморозило.

— Под руку можно.

Он подставил локоть. Майя взялась за него, и Аллигатор повел ее к бару.

Глава 8

Аркадий не заметил, как задремал. Проснулся от того, что его трогают за плечо. Он вздрогнул и поднял голову, опущенную на согнутые в локтях руки. Он сидел в больничном коридоре. Лицом к окну. Сначала смотрел в него, чтобы отвлечься, потом облокотился на подоконник, склонился и закрыл глаза.

Валюша жива, и с ней все будет в порядке.

Какое облегчение!

Он уже поговорил со всеми, от санитарки до главврача. Всем дал денег. И оплатил ВИП-палату. Но в нее Валю переведут только завтра. Пока она в реанимационной.

Аркадий не уходил, потому что ждал Ксюшу. Ей разрешили посидеть с Валентиной. Ему тоже (еще бы они не разрешили, он озолотил половину персонала!), но он оставил мать и дочь наедине уже через несколько минут.

И вот Ксюша вышла и разбудила Яворского.

— Мама хочет с тобой поговорить, — сказала она. — Зайди к ней.

— Она в порядке?

— Да. Только проснулась. И сразу про тебя спросила. Иди.

Аркадий направился к палате.

— Только не нервируй ее, ладно? И не утомляй, — вдогонку бросила Ксюша.

Он послушно кивнул. И отворил дверь.

Валюша лежала на койке все в той же позе, что и раньше. А как выбрать другую, если ты загипсован? Ее личико, бледное и маленькое, было таким трогательным и прекрасным, что Аркадий еле удержался, чтобы не осыпать его поцелуями.

— Как вы? — спросил Аркадий.

Она смежила веки. Это означало «нормально».

— Спасибо тебе, — тихо проговорила Валюша.

— Не стоит, это ерунда… — Он думал, Ксюша сказала ей, что он истратил кучу денег, чтобы обеспечить ей уход.

— Твое отношение ко мне? Вряд ли.

— Я богат и могу себе позволить…

— Я не о деньгах. Ты спас меня.

— А, вы об этом. Опять же не за что. Аллигатор… То есть Андрюша или Вася, в общем, сын ваш сделал это. Нашел тоннель, вынес вас, я бы не знаю, как справился…

— Я выжила только благодаря тебе, Аркаша. Когда я лежала, поломанная, там, под землей, и боль раздирала мое тело, я хотела умереть. И могла лишить себя жизни. Мне дали такую возможность. Но я держалась… — Она разволновалась, а человеку в таком состоянии это категорически запрещено, поэтому Аркадий начал гладить ее по плечу, призывая к спокойствию. — Я в порядке, не переживай, — заверила его Валя. — Мне нужно договорить.

— Может, завтра? Я приду, и вы продолжите.

— Нет, сейчас. Потому что завтра может не быть.

— Даже не думайте об этом. Врач сказал, ваша жизнь вне опасности.

— Смерть может подстерегать каждого из нас за углом. Тебя в том числе. У меня был коллега, которого убила сосулька. Он вышел из подъезда покурить. В тапочках и наброшенной поверх пижамы куртке. Под козырьком стояла парочка подростков. Чтобы не дымить на них, он отошел и… — ее глаза расширились, — умер! Гигантская сосулька сорвалась с крыши и размозжила ему череп.

— Сейчас нет сосулек.

— Кирпич! Он тоже может свалиться на голову. А еще машины постоянно бьются. Автобусы въезжают в остановки. Взрывается газ…

— Понял, понял. Хватит об этом.

— Я не хотела умирать, не сказав тебе о том, что все эти годы любила тебя. Не так пылко, как ты меня, в силу возраста и неудачного опыта… И все равно. Я определенно питала к тебе чувства. И тот наш секс… Он и для меня оказался волшебным. Я была твоей скрипкой. Ты моим виртуозом.

— Тогда почему вы гнали меня?

— Я тебе много раз говорила — почему. И себе постоянно твердила о том, что мы не пара. Ты мальчишка. Можно сказать, ровесник моей дочери. А Эдуард тебя старше! Я уже его нянчила, а тебя еще не было в проекте.

— Боялись мнения толпы?

— Плевать мне на него.

— Ксюшиного осуждения?

— Она бы поняла и приняла. Если не сразу, то со временем.

— Тогда в чем было дело?

— Ты теперь взрослый. Все еще младше моего сына, но уже зрелый человек. Поразмышляй.

— Думали, я найду себе кого-то помоложе и вас брошу?

— Именно. И это произошло бы не через пять, так через десять лет. Еще одного краха отношений я бы не пережила. Мне было за сорок, в этом возрасте не бросаются в омут с головой. Бог любит троицу, и у меня оставалась одна попытка…

— Я никогда бы вас не бросил.