То ли ангел, то ли бес

— Ты только не волнуйся, но мы с твоим братом нашли футляр от скрипки твоей матери.

— А ее саму?

— Увы, нет. Но есть надежда…

— На лучшее? — истерично выкрикнула Ксюша.

— Безусловно. Потому что трупа ее мы не обнаружили.

Глава 6

Аллигатор поражал Яворского. Ему никогда не приходилось тесно общаться с людьми подобного сорта. Самыми крутыми из его ближнего круга были Вовчик и Рауль. Чем-то похожие: оба обаятельные, контактные, не робкие. И за словом в карман не полезут, и отпор дадут, если что. Оба вступали в короткие кулачные бои. То есть отвечали на прилетающие удары. С Вовчиком все ясно, они росли вместе, а постсоветские дети были закалены в школьных боях. Но и Рауль как-то смог дать сдачи агрессивному футбольному фанату. Однако оба его друга были… как бы это сказать… всего лишь поп-исполнителями. Такими, типа Джастина Тимберлейка в его двадцать пять. Косящими под крутых пацанчиками. Среди подобных им выделяющимися. Но были и другие… Такие, как Аллигатор! Реальные ганста-рэперы (это если сохранять аналогию). Дети улиц. Отбросы. Они так зачитывали, будто стреляли словами. Кстати, Яворский хорошо относился к рэпу. Фанатом не был, но слушал с удовольствием. Тот же Джей Зи ему нравился, пока не заплыл жирком, то есть не стал богатым, знаменитым, не женился на роскошной Бьенсе.

А взять Эминема! Как хорош он был двадцать лет назад. Белое быдло. Поэт нового поколения. Зачитывал так, что заслушаешься. И что с ним стало? Опопсел.

Аллигатор был не Тимберлейком, даже не Эминемом. Настоящим гангстой из трущоб. Но не таким, который много орет, матерится и нарывается. Спокойным, если не сказать тихо злым. Есть собаки гавкучие, у которых из пасти пена. Они кидаются на машины и людей. А есть те, что кусают редко, но, как говорится, метко. Вгрызаются в горло — и все, капец. Аркадий запутался в сравнениях. То ему Аллигатор виделся рэпером, то псом. Но одно очевидно — он был крут. И вызывал восхищение.

Несколько часов он таскался за ним. Не по пятам, для этого у него была кишка тонка. Когда Аллигатор заныривал в люки, прыгал в ямы, срывал подвальные решетки, чтобы опуститься под землю, Яворский ждал его наверху. И дожидался! Валин сын всегда выбирался на поверхность и разводил руками. Это означало, что мать он не нашел.

Только разбитый футляр от ее скрипки…

Вынес его на поверхность, показал Аркадию. Зачем? Яворский не понял. Но Аллигатор как-то странно на его смотрел. Будто разбитый футляр что-то значил.

Тогда Аркадий решил позвонить Ксюше. Сообщить новость. Хоть какую-то…

И поиски возобновились.

…Они довольно далеко отклонились от места, где бомж наткнулся на пальто Валентины. Километра на два, а то и три. Но Аллигатор не прекращал поисков. Его широкие ноздри, покрытые синими пупырышками татуировок, раздувались. И как будто волосы дыбом вставали. Понять это было невозможно, поскольку Аллигатор носил капюшон. Но если бы не он, все равно… Как понять, что творится с наполовину выбритыми, а наполовину нетронутыми, но заплетенными в косу волосами?

— Я устал, — признался Аркадий. — И есть хочу. Давай где-нибудь перекусим.

— Да, нужно что-то сожрать.

— Вижу кафе. Зайдем?

— Нет. Подожди. — Он стал оглядываться. — Тут поблизости убежище Академика.

— Кто это?

— Человек-легенда нашего мира. Его можно сравнить с Галилеем, Да Винчи, Троцким, Бисмарком. С Бахом или Моцартом… Кстати, был среди бомжей мужик с подобной кличкой. Музыку очень любил. Сбежал из психушки. Он очень рассчитывал на убежище Академика. Там сухо, тепло, а Моцарт боялся сырости и холода. И мечтал жить в пустыне. Он в Таджикистане служил. Говорил, что это рай на земле. Не остров Баунти какой-нибудь, а бывшая советская республика, жаркая, засушливая. Говорил, уехал бы туда, но как без документов через границу?

— А ты где бы мечтал жить?

— В Москве. Люблю этот город.

— А если в Америке предложат остаться?

— Не… — он мотнул своей огромной башкой. — Мне там не понравится.

— Ты же там не был. Откуда знаешь?

— Предполагаю.

— Я вот в Швейцарии нашел свой дом. Тоже не думал, что именно там осяду.

— Ты чинный-блинный. Швейцария — твоя страна. А мне нужен трэш. В хороших условиях я размякну. А в России особо не расслабишься.

Аллигатор вел Яворского в ему одному известном направлении. Куда-то во дворы. Аркадий давно перестал обращать внимание на переулки, здания, разметки. Просто следовал за Аллигатором. Как телок за пастухом.

— Можно вопрос? Очень личный.

— Валяй.

— Ты маму любил?

— Бабушку. Потому что уважал. Она была такая вся из себя железная леди. Как она кулак показывала! Никто так не мог. Отец бил меня. И сильно. А я все равно не слушался его. Бабка же только кулак мне под нос сунет, и я как шелковый.

— Но маму… ты любил? — настаивал на своем Аркадий.

— Помню только, как ненавидел, — сумрачно проговорил Аллигатор. — И не лезь ко мне больше с такими вопросами!