То ли ангел, то ли бес

Он обращался не к ней. Сам с собой разговаривал. А смотрел на Майю. И улыбался. Не губами — глазами. В одном имелась точка. На радужке. Майя фокусировалась на ней, чтобы не отвлекаться на тело. Глаза — зеркало души, а тело — оно… Оно красивое у Аллигатора. Большое, мускулистое. С татуировками на спине. Вот бы прочитать, что там написано…

— Я буду отбивать тебя у жениха. Как, пока не знаю. Хотелось бы цивилизованно.

Интересно, что бы он говорил, если бы знал, что Майя понимает русский?

— Василий? — этот голос донесся из-за широкой спины Аллигатора. Принадлежал он Аркадию. — Ты ко мне?

Тот растерялся. Майя сунула цветок за ухо и ободряюще улыбнулась Василию. Неужели его так зовут? Совершенно не подходящее ему имя.

— Я тут подумал… — заговорил с Яворским Аллигатор. — Может, съездим на район?

— Куда, прости?

— Туда, где тебе встретился бомж в пальто Валентины.

— Черт, все не привыкну к тому, что в Москве говорят «на районе». Мы не употребляли таких выражений. Откуда они взялись?

— Понаехали, — сумрачно буркнул Аллигатор. — Так что, погнали?

— Да, давай.

И уже Майе по-английски:

— Дорогая, мне нужно отлучиться. К ужину вернусь. Выбери пока ресторан, где хотела бы посидеть, — он чмокнул Майю в щеку. — Пока.

И они с Аллигатором ушли. Майя вернулась в номер. Цветок из-за уха вынула и поставила в чашку с водой. Ей не хотелось, чтобы он завял. Взяв кофе, девушка села в кресло и стала досматривать трансляцию боя. Похоже, она скоро станет фанатом ММА.

Глава 5

Она сидела у кровати и держала Вовчика за руку. Ее пустили в палату за денежку. Дали стул. Она села и… вот уже несколько часов не шевелилась. Даже не пила. И в туалет не ходила. Просто сидела и держала Вовчика за руку.

Он был очень бледным. Не белым, а желтым. Смуглая кожа карамельного оттенка обесцветилась. Сочные губы как будто сдулись. Щеки впали. А они были такими налитыми, что Вовчика, как пушистого котика, хотелось за них трепать.

— Не умирай, — прошептала Ксюша, уронив голову на его грудь. — Прошу тебя, живи. Стань дураком. Я с этим смирюсь. Буду водить тебя за ручку гулять. И следить за тем, чтобы ты не выбегал по утрам и не ломился в двери к соседям. Я куплю тебе самокат лимонного цвета! — У Митюши был такой, он рассекал на нем по двору. Дети смеялись над ним, а ему думалось, что вместе с ним. — Ты только не умирай…

— Можно красный?

Это говорил… он? Вовчик?

— Этот цвет я люблю больше.

Ксюша подняла голову. Вовчик смотрел на нее усталыми глазами. Под ними синяки. Белки все в красных прожилках. И все же это были ее любимые глаза. Ксюша вскочила и начала целовать их.

— Эй, полегче, женщина, — просипел он. — Я еще не оклемался и не готов ответить на твою страсть…

— Как ты меня напугал!

— Я больше так не буду.

— Как ты позволил Коле себя избить? Ты гораздо сильнее.

— Я хотел дать ему выплеснуть злость. Думал, врежет мне пару раз, потом поговорим. Но он как осатанел.

— Он за это ответит. На год точно загремит.

— Ксю, я не буду писать на него заяву.

— Как это?

— Вот так.

— Ты чуть не умер из-за него.

— Не умер же.

— У тебя серьезная травма головы. А если будут последствия?

— Ты купишь мне самокат, и я буду гонять на нем, — улыбнулся Вовчик.

— Это не шутки, Дорогин! — разгневалась Ксюша.

— Коля потерял сразу жену и друга. Оставь ему хотя бы свободу. И давай на этом закончим.

Тут в палату заглянул доктор и с радостным удивлением воскликнул:

— Очнулся!

— Я скала, — ответил Вовчик и поднял сжатый кулак. Но тут же опустил. Сил на то, чтобы потрясти им, не хватило.

Врач тут же подошел, стал его осматривать. А Ксюшу из палаты выставил.

Через пять минут он и сам вышел. Сказал, что все с пациентом в порядке, он нуждается лишь в покое, и велел приходить завтра.

Она покинула больницу. Но далеко от нее не ушла. Плюхнулась на лавочку рядом с крыльцом. Ее привычный мир стремительно рушился. Сначала пропала мама, потом муж избил до полусмерти ее любимого, и сейчас Ксюша одна. В данную минуту… Одна! Тогда, когда ей так нужна поддержка. Это было так непривычно и страшно… У Ксюши всегда была мама, с которой можно поделиться бедой. И Коля! Она не имела закадычных подруг, потому что не нуждалась в них. И к кому ей обратиться сейчас? Уж не к психоаналитику ли?

Зазвонил телефон. Ксюша подумала, вот бы Аркаша. С ним она общалась легко и с удовольствием. Но поговорить с ней желал участковый. Лейтенант Курилин. Звали его Богданом.

— Ваша мама не объявилась? — спросил он после того, как отрекомендовался.

— Нет.

— Значит, будем открывать дело. Приезжайте в отделение, чтобы заявление написать.

— Уже бегу.

— Можете сильно не торопиться. Главное, успейте до девятнадцати часов.

— Почему не торопиться?

— Сегодня все равно никаких действий предпринимать не будем. Кстати, вы обзвонили морги и больницы?

— Вчера еще. Мамы нигде нет. И это хорошо, так ведь?

— Конечно, — оптимистично проговорил лейтенант. — Ведь у вас есть надежда на лучшее.

И тут раздались гудки. Кто-то пробивался по второй линии. И на сей раз это был Аркадий. Ура! Ксюша сбросила участкового и ответила Яворскому. Но вместо ожидаемого «Привет, как дела?», услышала: