То самое неловкое чувство

«А так?» – он скинул фотку отражения ниже пояса в профиль, на которой была отчетливо видна его задница и слегка привставший член. Я судорожно вздохнул и потянулся к резинке своих спортивок. Было трудно оторвать взгляд от его стояка, хотя с моей порнофильмотекой я думал, меня таким не удивить. Я представил, как касаюсь его, беру в рот, как он держит мою голову, а я лапаю его за жопу, медленно подбираясь к тому самому месту. Пребывая в уже неконтролируемой фантазии, я скользнул рукой по лобку, выдохнул и спустил немного штаны. Прислушался. Из соседней комнаты доносились звуки телека. Едва ли мама зайдёт в такое время, но лучше не терять бдительность.

«Теперь твоя очередь», – написал Макс, и у меня как-то даже ноги похолодели. Прежде я никогда не отправлял никому дикпики, хотя пару раз разводил девчонок на сиськи. Успокоив себя тем, что он тоже отправил мне, я сделал пару стрёмных фото, выбрал то, что получше, и отправил.

«У тебя большой», – от этой фразы у меня окончательно отключились мозги. Одной рукой я начал надрачивать себе, а другой пытался писать, как и каких позах хочу трахнуть его. Получалось коряво, с кучей опечаток и ошибок, но Макс только раззадоривал меня всё больше и больше. Я подходил к кульминации, когда он написал, что уже, и что я могу кончить ему на лицо. Тогда я в порыве чувств записал голосовуху, что накончаю ему в рот, и чтоб он не смел сплёвывать. Отправил и тут же зарядил чуть ли не фонтаном себе на толстовку. Мерзко, но мне было пофиг, я до этого никогда ещё так душевно не дрочил.

Все было прекрасно, но на следующий день перед лекцией эта эпилированная падла тихо отозвала меня в сторону и дала послушать мою голосовуху. Он сказал, что если я не заплачу до пятницы пять косарей, он покажет нашу переписку парням из моей группы. Сучёныш! Меня прошиб холодный пот. Какой же я дебил! Это ж надо так спалиться.

Надо было подумать, что делать. Можно попросить деньги у мамы, но не было никакой гарантии, что вымогательства прекратятся, если я заплачу. Был ещё вариант попросить о помощи Евгена. Тот быстро бы объяснил Максону, что он не прав. Но в этом случае пришлось бы рассказать другу, откуда у этого ушлёпка материалы для вымогательства.

Когда первый нервяк прошёл, я задумался. А действительно ли Макс пойдёт на разглашение? Он ведь тоже есть в этой переписке. Да, в институте ходили слухи, что он гей, но слухи есть слухи. Неужели он рискнёт своей репутацией только для того, чтобы исполнить свою угрозу? Я засомневался.

До пятницы я старался не пересекаться с ним и игнорил его сообщения в ВК. Студенческая жизнь шла своим чередом, и чем больше времени проходило, тем сильнее я убеждал себя, что Макс просто берёт меня на понт.

Утром в пятницу, когда я показался в кабинете аудитории, где должно было проходить практическое занятие, одногруппники встретили меня неестественным молчанием. Девчонки переглядывались, ехидно улыбаясь, на лицах большинства парней застыла брезгливость. Были, конечно, те, кто вообще проигнорировал моё появление. Но чувство вины в тот момент подогревало моё воображение. Конечности оцепенели, когда я понял, что Максон нихрена не шутил, и теперь о моей позорной тайне знает вся группа.

Кое-как на негнущихся ногах я прошёл к своему месту. На физике с начала учебного года я сидел Сашкой Ивановым. Мы не то чтобы дружили, но общались, и даже договаривались делать лабы по очереди, чтобы потом списывать друг у друга. Я поставил рюкзак на парту и сел. По классу прокатился неприятный шёпот. Сашка развернулся и пнул стул ботинком, едва не выбив его из-под меня.

– Съебался отсюда, – произнёс он вполголоса.

Если бы я не задержался за парту, наверняка грохнулся бы на пол на потеху толпе. Я ответил Сашке злым непонимающим взглядом. В сущности мне было понятно, почему он ведёт себя так. Но от того, что он оказался вот таким вот человеком, стало обидно. Почему никто даже не усомнился в правдивости слов Макса?

Подхватив сумку, я поднялся и огляделся в поисках свободного места. Заметил, что пара парней, рядом с которыми места пустовали, агрессивно приготовились защищать свою территорию. Решив не провоцировать их, я ушёл в конец аудитории и устроился за последней партой на единственном сломанном стуле. Пока шёл, услышал брошенное в спину «пидор». Кто это был, я не понял. Реагировать как-то тоже не стал, потому что понимал, если начнётся драка, одному мне точно не справиться. Меня просто отпиздят, и никто не поможет.

Когда в аудиторию вошёл препод, Света Миронова, сидевшая передо мной, обернулась и тихо сказала:

– Кость, не обращай внимания. В этом нет ничего такого.

– Да это всё враньё! – рявкнул я, чувствуя, как внутри всё закипает.

Света испуганно пошатнулась и развернулась к физику лицом.