То «заика», то «золотуха»

— Возможно… Но и именно это преимущество — и спасло меня: пусть и всего лишь — на доли секунды!.. Я влетела в квартиру — и сразу кинулась в зал. И честно… Я боялась увидеть там — не моих родных, а два тела, лежащих в собственной крови! И как же я обрадовалась, когда ничего из этого не увидела!.. А и точнее — не увидела и именно: второго! Хоть и впала всё же в ступор — ненадолго: ведь и тёмно-коричневая деревянная стенка, в которой доселе находилась одежда, обувь и разнообразные стеклянные сервизы, как и просто обычные и в то же время «подарочные» наборы посуды, лежала — на полу! Пока и тёмно-коричневый же диван с бежевой обивкой — был придвинут к белому пластиком балкону; вместе с «его» креслом. А за их спинками, в свою очередь, на светло-коричневом линолеуме — сидели мои… Мама и бабушка… Укрывая голову — руками. Сам же пол вокруг них — был усыпан осколками стекла!.. Заметив меня, они тут же подбежали ко мне, осмотрели с ног до головы и усадили на пол… Бабушка даже почти кинулась на кухню за аптечкой, но я вовремя её остановила, захлопнув белую деревянную двустворчатую дверь с выбитыми стеклами — перед её носом! Затем, коротко рассказав им, что и как уже происходило и ещё происходит, я запретила им выходить в прихожую, что бы они в ней ни увидели и что бы из неё же ни услышали, и запахнула дверь за собой, спрятавшись в светло-коричневом же шкафу у выхода: с верхней одеждой и цветными коробками — из-под и с обувью. Этому гаду — нужна была я! Меня он — и должен был получить. Главное, чтобы родные не вышли за пределы зала — тогда они будут, пусть и в какой-никакой, но и «безопасности». — И, сомкнув большие пальцы на своей переносице, я помассажировала её лишь их кончиками, самими же фалангами — плотно прижала к и вжала же внутрь сами глаза: так хотелось выдрать-выдавить их — и не видеть более ничего. Как и «никого» и… Не вспоминать! — Сердце выбивало — нереальный ритм! Как будто и после — дозы энергетика. Или кока-колы с кофе… «Дальнобойные» истории — такие… «больные»!.. Он вошёл в квартиру — следом. И я тут же услышала — стрекот курка. Замерла. И просто… ждала «приговора»!.. «Разведав обстановку» — он вроде бы ушёл. Но! То ли дверь «моя» — шелохнулась. То ли я же — так громко вдруг выдохнула или… «подумала»! Да и уже было — всё равно: ведь он — развернулся к двери и… Я буквально ощутила «чёрные крылья смерти» — за своей спиной. Поверх — своих же… А там — и через одно же… перо. Но и как будто — заслонившие от и саму же меня! Накрывшие меня — с головы же до ног!.. Когда он пустил дробь пуль — по шкафу: сделав из дверей… что-то и похожее — на кусочки сыра. Решето! После же, как и в каком-то прямо-таки и эпическом боевике, сдул серый дым с дула… Постоял так немного. И начал удаляться! Не знаю, опять же, «как». Не знаю — и «почему». А и главное — «зачем»! Но и, видать, вновь кому-то там — это было надо, если уж не до конца и мне: я не получила ни одной пули! Каким-то и… мистическим образом повиснув на металлической перекладине-держателе для вешалок и прижавшись к верхней же полке — не только ногами и руками, но и всею собой, как обезьянка или коала; с «нулевым» же лазаньем — по канату!.. А смерть была — так близко… Я же буквально чувствовала её дыхание: сначала — на своей шее, а после — и в лицо. Что сзади… Что и спереди. Но и ни одна — не забрала меня с собой! Что-то — ещё удерживало меня тут. И это точно было — не «моё же время»! Не говоря уж и о том, что под крылом своей смерти — всегда безопаснее: только она может спасти от вреда, как и принести же «свой», забрав затем с собой; но и только — она! Но и я поняла, что именно… А и точнее кто — держал меня! — И, сведя брови на переносице же, я стиснула плотно зубы, сжав губы до побеления; а после — и вовсе же «синевы». — Да… Голос, как и саму же «маму», не видя, я различу — из ста… тысяч миллионов! А уж — и её «крик»… И подавно! Никому не пожелаю — такого!.. Выпрыгнув из шкафа, я увидела открытую дверь в зал… И, влетев туда, увидела бабушку, лежащую на полу… Но и — не «в собственной крови»! Она просто была — без сознания. Наименьшее… из двух зол! Проверив её пульс, я удостоверилась, что всё хорошо: сердце билось медленно, и пусть даже «тихо», но «билось» и… «ровно»!.. Потрепав её слегка по щекам, я кое-как привела её в чувства и сознание… Теперь уже и настрого запретив — выходить из зала! И побежала — на кухню!.. Да вот только и не добежала — замерла на пороге. И крик… Крик — так и застрял у меня в глотке! Придерживая за шею мою маму, на кухне стоял — тот парень. И уже у её головы — держал свой пистолет! Она — плакала… Пыталась — и «вырваться»… Но он — лишь крепче сжимал «удавку». Всё сильнее и… «больнее» — с каждым разом. Я видела это — по ней же! Пока и она содрогалась, пытаясь глотнуть — хоть немного воздуха!.. Либо я, либо она — таков был ультиматум: понятно и… без слов!.. Но и… Так странно… Кхм! Именно в тот момент — я вдруг и задумалась! — И, фыркнув от себя и тут же «на себя», я покачала головой. — Да! И начала же прямо — раздумывать!.. И нет, дело не в том, что: мне «вдруг» же — стало жалко себя; и, наоборот, не «жалко» — маму. «Тело дела» — было… в другом! В том, что я… прикидывала — что ей доставит куда меньшую боль! Точнее: кто! Просто… Если… Нет! Когда я выберу её — этот парень уж точно не убьёт её быстро. А значит — она будет мучиться! А я же… Я же этого просто — не перенесу! Но а если я выберу себя — он убьёт меня на глазах у неё же… И уж точно с этим — уже и она долго не проживёт! И так… И этак. Умрём мы — обе! Я ли — после неё. Она ли — и после меня… Но был — и другой: «третий вариант»! И я подняла его-мой же первый пистолет, наведя его — уже и на его же собственную голову! И да… Он мог, конечно, и достаточно легко, дёрнуться — и я убила бы маму… Что меня и так же — слегка пугало! Но и уж лучше пусть — быстрая смерть, чем медленная. Хоть — и из моих же всё рук! И я же вновь — себе этого не прощу, но… Ах да! И я же ещё прежде — никогда не стреляла… И тем более — не брала и не держала в руках никакого оружия!.. Но и в тот же момент — я буквально почувствовала с ним родство: и что оно — продолжение моей и как никогда же разящей руки!.. И даже то, что я сама решаю чью-то судьбу — не помешало мне… спустить курок!