Точка

— Да, — кивнула Аннет-Лилиан. — Именно так. И мы ее найдем, Фодер. Уж в этом не сомневайтесь. Вы же обитаете сейчас на Гроэке-штросс, двадцать семь? Общежитие для таких же, как и вы, беженцев?

Искин похолодел. Стеф! Стеф же будет там, в его комнате! И если кто-то из хайматшутц… Если к нему явятся… Неясное ощущение, которое он уловил, выходя из такси на Литмар, наконец оформилось. Что он тогда подумал, мельком, уголком сознания, глядя на затылок обидевшейся девчонки?

Что они могут больше не увидеться.

Искин с трудом сглотнул.

— Там ничего нет, — сказал он. — Я не стал бы…

Аннет-Лилиан улыбнулась.

— Но проверить-то надо?

— Оставьте, Лилиан, — поморщился Рамбаум. — Мы-то с вами, надеюсь, оба понимаем, что какой бы ни был изобретен прибор, ничего изменить в гоп-компании, построенной Кинбауэром, он не смог бы по определению.

— А если это был гипнотический аппарат?

Рамбаум завел глаза к фермам потолка, словно спрашивая терпения у невидимого Господа.

— Не надо, Лилиан. Это не имеет ничего общего с действительностью.

— Но…

Рамбаум поднял руку. Аннет-Лилиан усмехнулась и потянулась за следующим листом.

— Отставим пока программатор в сторону, — обратился Рамбаум к Искину. — Давайте поговорим о юнитах.

— Я не против, — пожал плечами Искин.

Веревка чуть не соскользнула с запястий, и он прижал ее пальцами. Ни Рамбаум, ни Аннет-Лилиан этого не заметили.

— Так вот, юниты, — сказал Рамбаум и, вернувшись к столу, отпил воды. — Если с программатором я могу простить вам, Людвиг, незнание устройства, то о юнитах, я уверен, Кинбауэр рассказывал вам в подробностях.

— Не совсем, — сказал Искин. — Он, скорее, расписывал их возможности и в своих фантазиях становился похож на господина Штерншайссера.

— Фодер!

Пишущая машинка под пальцем Аннет-Лилиан выстрелила клавишей.

— Спокойней, Лилиан, поспокойней, — с укором произнес Рамбаум, коснулся своих «канцлерских» усиков и продолжил: — Людвиг, вы имеете о юнитах хотя бы более-менее четкое представление?

— Думаю, да, — сказал Искин.

— Охарактеризуйте их, пожалуйста.

— Это изделия самых крохотных размеров, которые в организме человека могут образовывать колонии, имеющие целевую направленность.

— Я рад, что вы сами это сказали — изделия. Как же собирались эти изделия?

— На фабрике.

— Угу.

— Вы сами инспектировали производственную линию.

— Это да, — согласился Рамбаум. — Как всякий профан я был в полном восторге. Все громыхало, все двигалось, катилось, шипело, звякало, скрывалось в железных недрах и выходило с транспортной ленты серым металлическим порошком. И минимум людей! Все само — дышит, пыхтит, перемещает, подмигивает огнями, ременные приводы крутят колеса, штамповочный пресс вбивает грохот и заготовки в станину. Бум! Бум! И только после смерти Кинбауэра, когда стала возможной полномасштабная ревизия…

Рамбуам замолчал.

Лицо его вдруг сделалось печальным, обиженным, как у человека, который испытал крах мечты. Которому показали мечту, а потом провели к ее изнанке, где все держалось на ниточках, мехах, заставляющих мечту парить, и рычагах и рейках.

— Вы должны понимать, Людвиг, — сказал он, — что для сборки хотя бы одного юнита, если мы договорились понимать под юнитом сложное электромеханическое устройство, нужен соответствующий инструмент. А так как само устройство обладает микроскопическими размерами, то и инструмент должен уметь с этими размерами работать. В связи с этим умозаключением возникает вопрос: в той конвейерной линии, что показывал всем Кинбауэр, в грохочущем, пыхающем паром и искрящем цехе какой-нибудь из десятка станков мог оперировать такими устройствами?

— Но на выходе…

— Нет-нет, — прервал Искина Рамбаум, — вы послушайте. Если мы понимаем под юнитом сложное электромеханическое устройство, то он должен иметь какие-то движители, так? Пусть это будут даже волоски или что-то вроде каучуковых ресничек. Чтобы движители работали, им нужен мотор или хотя бы аккумуляторная батарея, правильно? Всему этому просто необходим корпус и какой-то механизм, который запускал бы движение, когда надо, и прекращал бы его в противном случае. То есть, в определенный момент подключал и отключал питание. Что-то вроде реле. Но кто будет определять этот момент? Юнит — устройство обособленное. Значит, внешнее управление им мы осуществить не можем. Напрашивается вывод, что в юните должен существовать, если хотите, командный центр, сложный и еще более миниатюрный прибор, в который уже заложена перфокарта с программой действий. И поверьте, Людвиг, это я еще очень грубо прикидываю по составным частям.

Рамбаум выдохнул и с сожалением посмотрел на опустевший стакан.

— Так вот, — сказал он, — я справлялся у наших светлых голов, в том числе у Лилиенфельда из Лейпцигского университета, Хайла, многих других физиков и инженеров по поводу возможности создания таких устройств на основе вакуумных ламп, транзисторов, бог мой, даже анкерного механизма, и все, заметьте, все до единого были убеждены, что при нынешнем развитии техники это попросту невозможно. Слишком уж малы размеры. Слишком уж запредельна автономность. Слишком уж… Все слишком.