Точка невозврата

– Я не уверена. Но… видела, как эта женщина вошла в туалет. А следом за ней еще кто-то. Конечно, я знаю, что это запрещено. Но я постеснялась вмешаться. А потом парень вышел. Там минуты три всего прошло. Ну и все. Как-то я и забыла про этот случай.

Виктория безучастно смотрела в пол. Ее стыд словно разливался вокруг нее ядовитым облаком. «Нет, никому не пожелаю такого, – посочувствовала Жанна. – Как голой по улице пройтись. Даже хуже. Нет, от замужества одни неприятности. Слава богу, мне не грозит».

– Это вы передали Борисову коньяк? Тот, который взяли у мужа? Вот тут в вашей переписке он просит принести бутылку. – Она подошла и усадила Викторию. Махнула Камаеву и яростно завращала глазами. Но он, конечно, не понял ее пантомиму. А ведь она сигнализировала ему, чтобы разогнал толпу. Нечего тут пялиться. – Я верю, что вы с Борисовым в туалете встречались не для того… для чего все подумали. – Она еще раз просверлила Камаева взглядом.

– Да, – всхлипнула Виктория, – все так. Он велел коньяк принести. Костя с Геннадием Павловичем пил. Игорь увидел, наверное. Сообщение прислал. Я не хотела. Но он умел быть настойчивым.

– А телефон как у вас оказался?

Последовала долгая пауза. Потом Виктория обхватила себя руками, словно пытаясь согреться.

– Игорь… он был человек настроения. Когда мы встретились в туалете, я отдала ему бутылку, и он ушел, обнял меня, потискал немного, и все. Ушел. Я разозлилась. Сильно. После обеда я пошла к нему, хотела высказать все, что думаю. А он… я сначала думала, что спит. Но так живые не лежат. Мой муж врач, я знаю. Телефон валялся рядом. Я забрала. Потому что там… Пошла в туалет и сидела там, пыталась фото удалить, но не смогла снять блокировку. А потом Костя кинулся меня искать и… я спрятала телефон. Господи, как же ужасно все. Как нелепо…

– Нелепо? – Усов метнулся к ней, но был остановлен Камаевым. – Шлюха! Сколько денег в тебя вложил, сколько труда… Шалава!

– А иди ты! – Виктория подняла глаза. – Как ты меня достал. Ревностью своей. Хоккеем этим дурацким. Видеть не могу все эти клюшки, шайбы. Лучше бы импотенцию свою вылечил. Айболит хренов! Все, не могу больше. Вернемся, подам на развод. Пусть ничего не получу, голая пришла, голая уйду. Пофиг, ей-богу! А вы, – она обвела всех глазами, – не радуйтесь. Угробили человека и думаете, с рук сойдет? А то я не знаю, кто Игоря убил? – она истерично захохотала. – Знаю. Знаю. Думаете, я безмозглая телка? Ну, где тут полиция?

– Вика, – убито прошептал Усов, – Викочка, прости. Я был не в себе. Я тебя прощаю. Я верю, что ты чиста передо мной. Я…

Виктория как-то странно хрюкнула горлом, зажала себе рот руками и повалилась на сиденье. Жанна рванулась к ней, но поняла, что Виктория содрогается в приступе хохота. Усов стоял перед ней истуканом. Кольцо вокруг них сжималось: каждому хотелось посмотреть, насладиться зрелищем.

«У нее же истерика, самая настоящая. Воды хоть бы кто догадался дать», – Жанна растерянно оглянулась. Сзади подпирали. Она сделала попытку вылезти, принялась расталкивать плотно стоящих парней руками.

– Викуся, зая, водички выпей. На, дорогая, выпей. Вот.

Жанна обернулась. Усов протягивал Виктории чашку с водой. Виктория продолжала загибаться от приступа хохота. Усов внезапно схватил ее за нижнюю челюсть и сунул чашку в раскрытый рот. Виктория захлебнулась смехом, вода потекла по подбородку. В наступившей тишине кто-то громко сказал:

– Вот жесть!

Виктория допила воду и отбросила чашку. Утерла ладонью лицо. Черные слезы расчертили ее скулы нотным станом.

– Ничего. Игорь же много чего мне рассказывал. Делился. Больше-то не с кем. Он же знал, что все его ненавидят. Правильно он свалить собирался. Вы все так и останетесь лузерами из третьесортного клуба. А Игорь, он талантливый. Его в лигу взяли… – тут она снова залилась слезами, но уже без истерики.

– Что тут у вас происходит? Я спрашиваю, что происходит?

Хорхин с недовольным видом рассматривал столпотворение. Люди расступились. Он подошел ближе. Посмотрел на зареванную Викторию. Позади него стоял Лаврушин и глазами показывал, что все под контролем. Хотя какой уж тут контроль. Камаев протянул ему телефон Борисова. Следователь недовольно взглянул на его руки и вздохнул.

– Заляпали все, да? Кто разрешил заниматься самодеятельностью? Где нашли телефон?

Жанна указала на сумку. Хорхин вздохнул еще раз. Виктория обеими ладонями провела по лицу, стирая слезы.

– Я хочу дать показания.

Усов встрепенулся:

– Вы видите, в каком она состоянии? Это противозаконно. Я протестую!

– Вы у нас кто, муж? – Усов кивнул. – А кто у нас муж? А муж у нас, – Хорхин поднял глаза к потолку. – А муж у нас доктор, если не ошибаюсь. Ваша жена дееспособна?

– В каком смысле?

– В прямом. Психических заболеваний не имеет?

– Да вы что?

– Ну, значит, решать вопрос о даче или не даче показаний вполне может сама. Пойдемте, гражданка Усова. Туда, где нам никто не помешает.

Хорхин как-то слишком бережно взял Викторию под локоток и помог подняться. Она оправила сбившуюся блузку. Проверила пуговицы, провела руками по шее. Шумно глотнула воздух.