Точка невозврата. Выбор

Эдди вздрогнул от такого холодного тона, но всё же поборол внезапный страх и уточнил:

– Да, сэр. При всех… особенностях торговли рабами, они ценный товар, и мне не очень нравится мысль, что они так просто, без видимой причины, пойдут в расход. Их можно взять на другую работу или перепродать.

Фени так удивился, что даже обернулся, поймав неуверенный взгляд своего помощника.

– Тебе их жалко?

– Немного. Я не обладаю особым человеколюбием и всё же не уверен в верности этого решения.

– Помнишь наш разговор? Не оставляй свидетелей.

– Я не понимаю, зачем…

Фени поднял руку, останавливая бессмысленный спор.

– Тебе и не нужно понимать. Что со вторым письмом?

– Передал на виду через посредника, которого уже раскрыли.

Значит, всё идёт по плану. Каждый знает отведённую ему роль. Только вот…

– Что с девицей?

– Я попытался её подкупить и даже поверил, что удалось её убедить, но ошибся - она так и не пришла на адрес.

Фени удивился, почему? Исходя из его опыта, именно слуги легче всего покупались, за исключением старых, которые ценили своё место, да и нельзя исключать симпатию к своему хозяину. А тут…

– Есть несколько вариантов, - Эдди поправил шарф поверх плаща и потуже затянул его концы. - Может, она его любовница и имеет с него больше денег? Или заподозрила что-то? Кто их, женщин, разберёт?

– Плохо.

Вряд ли засланный пёс настолько глуп, чтобы заводить романы во время работы. Или настолько? Или не он? Ведь додумались же прислать человека, лицо которого знает треть столицы. Впрочем, если бы не Фени, эти простофили так бы и не догадались, что к чему.

– А почему бы его просто не убрать? - предложил Эдди.

– Потому, что тогда придётся сворачиваться. Он же тут не единственный, кто наблюдает… Вот ещё: если не получилось со служанкой, то пусть кто-нибудь залезет, посмотрит, что у него там.

Внезапно сильный порывистый ветер ударил в спину, и Фени едва удержался на ногах, успев в последний момент придержать шляпу. Эдди за его спиной выругался, упав на четвереньки. В море поднялись волны и накатили на берег. Вдалеке небо заволокло грузными тучами.

На Рейне надвигалась буря.

***

Глен с удобством разместился на одной из крыш доков и наблюдал за двумя фигурами на смотровой площадке. Клетчатого с золотым зубом он приметил ещё пару месяцев назад - шастал туда-сюда, вынюхивал, выискивал что-то, налаживал связи и наверняка знал много всего интересного. Глен даже узнал адрес, где жил этот занимательный человек, в гостинице «У кита». Второй же всякий раз ускользал от Глена, словно кто-то отводил глаза. Это, конечно, глупость, ибо никакой магии или амулетов Глен не чувствовал, но ему до нервной дрожи хотелось узнать, кто этот неизвестный.

Сделай он всё правильно тогда на крыше, и они все могли бы избежать последующих событий. Ну что тут сказать: судьба – дева привередливая.

Глен стянул перчатки и достал из-за пазухи потрёпанную книженцию в мягком переплёте. Её бумажная обложка явно была недавно обновлена, ибо пергаментные листы успели истрепаться куда сильнее неё. Долистав до нужной страницы, Глен придавил разворот подвернувшейся на крыше дощечкой и принялся складывать фигуры пальцами, постоянно сверяясь с иллюстрациями.

С Фриотских гор, виднеющихся на горизонте, подул прохладный воздух. Он нёс запахи камня и хвойного леса, что рос у подножия хребта. Кажется, Глен опять всё напутал: до него доносились лишь обрывки разговора – подкуп да письма. Под конец пальцы закололо, и ветер, сорвавшись с цепи, прошёлся по набережной, подхватил солёную воду, разбросал её по каменистому склону. Клетчатый упал на колени, а его собеседник всё-таки остался на ногах, вовремя удержав шляпу на голове.

Глена скрутила тупая боль в животе. Он скорчился на крыше, широко раскрыв рот и вдыхая ледяной воздух. Перед глазам плясали мушки. Парень с трудом поднялся на четвереньки, затем на колени, а когда со стоном выпрямился, то две фигуры уже исчезли с набережной.

***

Рене внимательно осмотрел береговую линию на карте.

– Здесь, - он указал на бухту в стороне от города. - Если верить Ульгику, то именно тут они высадятся. Точнее, попытаются.

Ротгер задумчиво подёргал себя за ухо.

– Я впервые в жизни вижу таких недоумков. Зима, скалистый берег, подводные рифы. Эти деятели собрали все недостатки и думают, что у них всё получится?

– Они играют ва-банк. Как и мы. Либо они высаживаются и получают прибыль, либо терпят крушение, - но даже собственный голос показался Рене неуверенным.

Шаткая прибыль лучше долгого ожидания? Эти люди не авантюристы и не идиоты. Они так слаженно действовали несколько лет, что совершенно не верится в их ошибки.

Сомнения грызли Рене уже не первый день. А может, это отголосок чувств Ротгера? Амулет так и не нашёлся, а чтобы сделать новый, потребуется обратиться к артефактору, но мистер Кафер не эмпат, и амулет ему без надобности. Теперь Рене всё время ощущал целый калейдоскоп эмоций, ему не принадлежащий, не имея возможности ни отстраниться от них, ни разобраться, где чьи. Это нервировало и сбивало с толку.