Точка Омега

Мои доводы в пользу того, что такие циклы были известны, основываются на Западном долгосрочном календаре. Зодиаке, который отмеряет медленное движение Северного полюса по большому кругу протяженностью более двадцати пяти тысяч лет. Он делится приблизительно на двенадцать сегментов размером в две тысячи лет, которые называются Зодиакальные Дома.

Как и календарь майя, он называет наш век временем великих перемен, хотя и не отличается поразительной точностью.

Ветхий завет написан в Эру Овена — и в нем баран упоминается семьдесят два раза, чаще, чем любое другое животное. Это Завет барана, оставленный людьми, прекрасно знавшими, что они делают. Так же точно, Новый Завет, появившийся, когда Эра Овена сменилась Эрой Рыб, рассказывает об Иисусе, называя его Ловцом Человеков. Апостолы являются рыбаками, и ранний символ Христа — это Рыба.

Древние мудрецы все знали и понимали, и оставили для будущих поколений тайную летопись.

Сейчас мы вошли в Эру Водолея, разносчика воды, и он льет свою воду — иными словами, Земля становится непригодной для жизни.

В Эру Рыб, маленькие рыбки — человечество — развивались в воде — утробе Земли. Однако мы стали слишком большими, она уже не может удерживать нас в себе, и мы переживаем муки рождения. По мере того как Земля становится неспособной поддерживать маленьких рыбок, она выбрасывает нас на сушу.

В ближайшее время многие погибнут. Души, отяжелевшие от алчности и жестокости, не смогут взлететь и погрузятся в сердце планеты — огненное озеро, описанное в Откровениях.

Альберт Шпеер, личный архитектор Гитлера, рассказывает в автобиографии о казни главарей этого исключительно порочного движения в тюрьме Шпандау в Берлине. Их повесили в спортивном зале, и ему вместе с остальными заключенными приказали навести порядок, когда все закончилось. Под виселицами они обнаружили обожженный участок пола, с которым ничего не смогли сделать.

Чарльз Лайт объяснил нам, что этот след оставили наполненные злом души, когда покидали тела и погружались в ядро Земли, где будут находиться до тех пор, пока не очистятся от пороков. Они вернутся в форме крошечных искр сущности, готовые начать длинный путь от мельчайших форм жизни к разуму или, в некоторых случаях, навсегда останутся в малом мире, и им никогда не будет дарован шанс стать другими, который имеют разумные существа.

Порочные люди рухнут в пропасть, те, кто исполнены добра, вознесутся — и есть еще мы, все остальные, небольшой отряд примерно в миллион человек, который останется на Земле. И что тогда с нами произойдет?

Я понимаю, что наша задача — создать новый мир, но еще мне известно, что ничего нельзя знать наверняка. Уверен, что нам предназначено спастись в будущем и пройти вперед в то время, когда Земля сама себя исцелит.

Однако этим знанием располагают и другие, которые хотят бежать в будущее вместо нас; они здесь, и вступили в упорное сражение, чтобы добиться своего.

Я немыслимо устал, и мне противно видеть, как наше дело, похоже, терпит крах, но тело предает меня, и мне нужно поспать. Я падаю на кровать, тянусь к столику, беру в руку пистолет и прижимаю его к сердцу. И закрываю глаза.

Глава 7 ДЕМОНЫ

Яркий свет — очень яркий — заставил Дэвида открыть глаза. Не успев хорошенько подумать, он соскочил с кровати, но свет погас, оставив его в кромешной темноте.

Он стоял в напряженной позе около кровати, чувствуя, как колотится в груди сердце, и отчаянно желая, чтобы перед глазами у него прояснилось. Когда он снова обрел способность видеть, то заметил окутанную тенями фигуру между собой и окном и инстинктивно сделал шаг назад. Фигура не шевелилась, но Дэвид разглядел в грязном сиянии вспышек, что перед ним нечто фантастическое — массивное существо с перьями, излучавшее присутствие сродни мгновенной, стихийной радости, заставившей его подумать о счастье ребенка. И еще он испытал более основательное ощущение правильности и равновесия даже в эти страшные времена; ему показалось, что он увидел глубоко спрятанный секрет, заключавшийся в том, что мир балансирует на проволоке такой прочной, что человек не в состоянии ее разорвать. И неважно, что положение представляется катастрофическим, — в сердце вселенной всегда все хорошо.

Дэвид понял, что смотрит на Кетцалькоатля во всем его великолепии и ликовании.

Охватившие его ощущения были сильными и смущали, а видение — таким реальным, что он отшатнулся. Но в следующее мгновение почувствовал легкое прикосновение перьев, когда диковинное существо подошло совсем близко и Дэвид увидел глаза, наполненные безграничной добротой; мягкие руки гладили его и, казалось, погружались в кожу, точно она превратилась в сливки, проникая в тело с пугающей настойчивостью. Дэвид попытался высвободиться, оттолкнуть странного гостя, но тот просачивался сквозь пальцы, совсем как дым, и продолжал входить в него, пока полностью не исчез внутри. Постепенно шорох крыльев заглушило биение сердца Дэвида.