Точка опоры

Ночью Владимир Ильич долго ходил по своей комнате из угла в угол, как, бывало, по тюремной одиночке. Его возмущению не было предела. Кто бы мог подумать, что в редакции «Искры», среди людей, опытных в борьбе и осмотрительных марксистов, Иуда найдет себе сторонников! Невообразимо. Дико. Тот самый Потресов, которому часто писал из Шушенского, у которого не однажды спрашивал совета… Честнейшая Вера Засулич… И вдруг они превратились в «Struve-freundliche Partei»[7]. Так неожиданно. Даже невероятно. Остался пока в одиночестве… И если еще Плеханов… И Аксельрод… А ведь нельзя приглушать искру, когда она только-только начала разгораться. Уступить Струве — значило бы сдаться на милость пресловутым «экономистам». Уступить бернштейнианцам… Нет и нет. Этому не бывать. Нельзя оставлять позиций. Ни в коем случае. Ни на одну минуту. Только наступать. И разрыв со Струве неизбежен. Закономерен. Полный и бесповоротный.

Владимир Ильич сел к столу и сделал подробную запись для Нади. Приедет — прочтет.

А Юлий приедет — сил прибавится. Ведь он же в свое время присоединился к Протесту семнадцати.

3

Плеханова ждали в Мюнхене уже не первую неделю, но из Швейцарии приехал один Аксельрод. Георгий Валентинович сослался на нездоровье. Мартов по-прежнему задерживался в России.

Струве и на этот раз пришел в сопровождении жены. Заседание было недолгим, но более жарким, чем предыдущее. Аксельрод с первых слов склонился к Потресову и Засулич, и никакие доводы не могли поколебать «дружественную Струве партию». Владимиру Ильичу не оставалось ничего другого, как записать в протокол свое особое мнение.

Обстановка в редакции осложнилась, и надежда оставалась только на Плеханова. К сожалению, довольно шаткая.

Садясь за очередное письмо к нему, Владимир Ильич снова вспомнил многодневные и тяжкие переговоры с Георгием Валентиновичем о составе редколлегии «Искры» и журнала «Заря». Плеханов держался высокомерно, всячески давал понять, что он желает быть единоличным редактором, что его не устраивают даже два голоса, которые пришлось пообещать ему. Временами казалось, что все потеряно, что «Искра» погашена. И кем? Плехановым! Ужасно! Чудовищно! И от ореола Плеханова не осталось следа. Тогда спрашивал себя: что делать? Уезжать ни с чем? Выручила Засулич, заявившая, что она согласна переселиться в Мюнхен. Плеханов сразу смягчился и попросил Розалию Марковну приготовить кофе.

А что ответит на известие о переговорах со Струве? Ведь еще недавно он, Георгий Валентинович, так блестяще, по-марксистски убедительно выступал против бернштейнианцев и российских «экономистов». А сейчас? На чью сторону он встанет в редакции?..

И перо Владимира Ильича быстро-быстро бежало по бумаге:

«…Дело слажено, и я страшно недоволен тем, как слажено. Спешу писать Вам, чтобы не утратить свежесть впечатления».

И сразу же — об Иуде, который ловко обошел половину членов редколлегии. Трое единодушно встали на его сторону. Трое против одного! А план его сиятельства Иуды ясен: он намерен оттереть не только тяжеловесную «Зарю», но и «Искру». Он человек обеспеченный, пишущий много, имеющий хорошие связи, и материалом он, вне сомнения, задавит, займет девяносто девять процентов журнальной площади, а они, искровцы, — при этом Владимир Ильич подумал о Потресове и Аксельроде, — лишь изредка смогут давать в «Современное обозрение» кое-что; для своей газеты и то, видите ли, не успевают писать. Иуда располагает деньгами, и в «Современном обозрении» он будет чувствовать себя хозяином, и им придется бегать по его поручениям, хлопотать, корректировать, перевозить. Он же, не теряя времени, сделает на этом великолепную либеральную карьеру.

Теперь им, искровцам, остается выбирать одно из двух. Или «Современное обозрение» будет приложением к журналу «Заря», тогда оно должно выходить не чаще «Зари», с полной свободой использования материала для «Искры». Или они продают право своего первородства за чечевичную похлебку, а Иуда будет кормить их словечками и водить за нос.

Бросив перо, Владимир Ильич стукнул кулаком, будто поставил печать в конце письма; распахнув пиджак, прошелся по комнате.

Да, чтобы хорошо узнать человека, надо съесть с ним пуд соли! Никогда не думал, что так трудно будет работать в редакции бок о бок с людьми, которых издавна привык ценить и уважать, считал столпами марксизма, не сдающими боевых позиций ни на одну пядь. Оказалось — ошибался, восхищаясь их прежними заслугами. Не подозревал, что могут пойти на компромисс. И с кем?! С Иудой! Предать «Искру», добытую из кремня с таким трудом!

Остается еще известная надежда на двоих. Приедет Юлий. Плеханов пришлет ответ на это письмо… А если и они?.. Если пятеро выскажутся «за»?.. Один против пятерых! Тогда… ради спасения «Искры» он подчинится большинству, но только наперед умоет руки.

А пока… Он не будет подписывать соглашение. Затянет дело на неделю, на две. Быть может, на месяц. Если удастся, на полгода. Той порой что-нибудь да переменится.