Точка отсчета

– Зона меняет местность, – вмешался Бритва. – Если изменения не сильные – это уже хорошо.

– Слева, то есть на западе, и тут, на севере, болото. Идти не просто, но пройти можно. Амеры по дороге двигают?

– По дороге, Егорыч, по дороге.

– Тогда они где-то здесь. Если идти налегке, часа через три дойдем. Как раз к закату.

– А если с раненым и с тяжелым оружием?

– Умножай на два.

– Бритва, как считаешь, что будет после захода солнца?

– Бой будет. Тяжелый. Дрянь всякая из каждой щели полезет. Так что, если брать раненого, придется еще и вооружаться как следует, Старшой. Мобильности не будет, не ускользнем, если понадобится быстро уходить. Тогда надежда только на оружие.

– Нейл.

– Да, Старший.

– Нам нужно оставить Дорна здесь.

Невесело сейчас нашему переводчику. Ему хуже всех. Для нас раненый чужак, по большому счету. А для него – боевой товарищ. Не хотел бы я очутиться на месте Алекса.

– Я не понимаю. Как мы его оставим?

– Здесь есть погреб. Мы его укрепим изнутри. Дорну нужно будет побыть одному одну ночь. Мы к вечеру выйдем к вашим, а утром вернемся за ним. Если понесем его, то по светлому не успеем.

– По светлому?

– Пока солнце светит.

– Понял.

– На болотах ночью нам не отбиться. Здесь, этой ночью, скорее всего тоже не устоять. В погребе все не поместимся. Вот такой расклад.

– Я… мне надо подумать.

– Получается, мы его бросаем? Чтобы свои шкуры спасти, да? Что же вы за люди-то, трусы вы, а не мужики!

Молчавшая все это время Наташа неожиданно подала голос.

– Слышь, от горшка два вершка, тебе кто слово давал? – Егерь даже привстал от возмущения.

– А вот возьму и скажу, молчать не буду!

– Ты мне не дерзи! Ты думаешь, что говоришь? Своего отца сейчас трусом назвала! Я те сейчас всыплю то по заднему месту!

– Обана. Гляди, во Санта-Барбара-то! Давай отец, всыпь…

– Лом поперхнулся на полуслове, когда Бритва засветил ему подзатыльник. – Ты чё, блин, Бритва, рамсы попутал?

– Слышь, овца, язык-то попридержи, а если чего-то не устраивает, могу объяснить популярно, тут в лесочке.

– Да я, блин…

Лом демонстративно начал подниматься, втайне будучи уверен, что его остановят. В другой раз я дал бы ему возможность прогуляться в лесок, на воспитание к Бритве, но сейчас просто не было времени, поэтому я вмешался в происходящее:

– Ты сейчас захлопнешь пасть и сядешь на место, герой. И учти, ты меня здорово утомляешь.

Лом также демонстративно сел обратно. Придурок.

– Если ты думаешь, Наташа, что мне нравится это делать, то сильно заблуждаешься. Если бы я видел другой выход, я бы его предложил.

– Другой выход – ночью всем вместе переждать, а потом выносить раненого через болото.

– Мы слишком слабы, чтобы отбить атаку тварей, а одному человеку в семь раз проще спрятаться, чем семерым.

– А я думаю, что мы не слабы, а трусливы.

– Цыц, девка, сейчас отхватишь!

– Старший. – Морпех, мрачно сидевший в углу, поднял голову. – А как его… сколько у него шансов остаться живым?

Если его заметят, не думаю, чтобы у него были хоть какие-то шансы.

– Ну а чё там, дадим пулемет, отстреляется если чё, ты не ссы, чувак.

– Лом, как всегда, выступил очень к месту.

Нейл вдумчивым взглядом окинул Лома и произнес, медленно подбирая слова:

– Я не могу. Я должен… с ним. Морпех, он не должен стоять один… Нельзя один… он не чужой… Черт, я не знаю, как это по-русски.

Что он хотел сказать?

– Значит, мы идем впятером. Вдвоем вы еще поместитесь в погребке.

– О\'кей.

– Бритва.

– Да.

– Отбери только самое необходимое. Мы выходим, – я бросил взгляд на часы, – через пятнадцать минут.

Что же хотел сказать морпех? Что-то знакомое, кажется, вот-вот уцепишь смысл, а он упрямо выскальзывает. Сколько раз я оказывался в ситуации, когда, казалось, вот-вот встанет выбор – уйти, оставив товарища, или погибнуть вместе. Бог миловал, как-то всегда обходилось. А вот тут не обошлось. В девяносто шестом, летом, я еще был совсем зеленым, когда мы пошли на разведку в горы. Это был мой первый выход, и надо же было так случится, что мы наткнулись на чехов. На нашей стороне была внезапность, на их стороне численное преимущество – полтора десятка против четверых. Чеченцы оказались опытными бойцами, не дрогнули, хотя и понесли потери, а наоборот, сумели понять, что нас очень мало. Потом старший группы погиб от разрыва гранаты, и тогда я первый раз увидел, как гибнут боевые товарищи. Этой же гранатой накрыло еще одного бойца, Юрку Медведева, и мы стали отходить, по очереди неся его на спине. Чехи плотно наседали, шли по нашим следам и кричали, запугивая, подробно объясняя, что будет, когда нас зажмут окончательно. Преследователи постепенно охватывали нас справа, прижимая к реке, и в какой-то момент я понял, что еще пять минут – и все, нам нужно будет выбирать, ляжем мы все или оставим на верную смерть раненого товарища. Каким-то чудом ожила рация, и капитан безымянной мотострелковой роты поддержал нас огнем ротного миномета, после чего мы оторвались и вышли к своим.