Точка отсчета

В этом году зима выдалась на редкость суровая. Из дома Заботин вышел рано, когда бывает особенно холодно, и вскоре пожалел, что оделся чересчур легко.

Особенно мерзли ноги, когда он стоял в больничном дворе и напряженно всматривался в окно на третьем этаже, где обязательно должна показаться мама. К ней его не пустили, дежурный врач сказала, что сей час, перед операцией, не следует ее волновать. Михаил был убежден, что мама не сомневается: ее сын здесь. Она непременно постарается подойти к окну.

Заботин начал притопывать ногами, чтобы немного согреться, и в это время увидел маму. Она улыбалась и приветливо махала ему рукой. Всем своим видом она давала понять, что нисколько не волнуется, но Михаил знал: она успокаивает его. Как всегда, мама переживала не за себя, а за него.

Вчера вечером она особенно настойчиво интересовалась его делами, словно чувствовало материнское сердце беду. Как мог, он успокоил ее, заверил, что все в порядке. Не мог же он, в самом деле, рассказать ей накануне операции о происшедшем, о заседании ученого совета, где обсуждался его вопрос. Это было суровое испытание, по-новому высветившее казалось хорошо знакомых ему людей.

Заседание совета уже подходило к концу, когда слово взял Карев.

- Товарищи члены совета, когда Михаил Сергеевич пришел к нам в институт, я был счастлив. Способный, энергичный, диплом на уровне кандидатской написал. Перед ним открылась, - Павел Афанасьевич широко, как для объятий, распахнул руки, -«зеленая» улица в науку. Первые многообещающие эксперименты, благодарности, премии… Ты в чем перед ним провинился? - прошептал Алехин.

- Я не совсем вас понимаю, - озадаченно протянул Заботин.

- Я спрашиваю, за что мой тезка так взъелся на тебя? Раз он поет тебе дифирамбы, твое дело - труба. Хвала Павла Афанасьевича у меня ассоциируется по меньшей мере с выговором, - продолжал Алехин. - Ведь ты - научный работник, значит, должен мыслить ассоциативно. Вот, к примеру, - он ткнул пальцем в обложку «Крокодила», который читала Богачева: там был изображен петух, - с чем он у тебя ассоциируется?

Михаил пожал плечами. - С бульоном.

- Ха! С бульоном. Это же примитив! А с исполнительным листом, не хочешь? С чем?

- удивленно подняв брови, переспросил Заботин.

Петух - многоженец, а раз так, то должен платить алименты по исполнительному листу. Элементарно. - Ну, это мне не по зубам, - вяло улыбнулся Заботин.

- По-видимому, Заботин, вас перехвалили, - продолжал, между тем, Карев. -Вы решили, что вам все дозволено. И вот результат: тема заброшена на шкаф и там пылится, государственный план не выполнен, вы начинаете заниматься вопросами, которые не имеют даже отдаленного отношения к деятельности института…

- Но имеют существенное значение для народного хозяйства, - негромко бросил с места Алехин.

- Не знаю, уважаемый Павел Иванович, не слышал, не видел, не осязал, так сказать. Но если даже так, то и это не может оправдать Заботина. Профиль не тот, надо работать по специальности, а если мы хотим совершать качественные сдвиги в других

отраслях, то наше место там, а не здесь.

С высоты своего роста Карев обвел глазами присутствующих и остановил взор на Заботине.

- Скажите, Михаил Сергеевич, вы не знаете, как называлась глава десятая «Положение о наказаниях Российской империи»? Заботин покраснел и опустил голову.

- При чем здесь «Положение?» - вскипел Алехин.

Директор постучал карандашом по стакану.

- А при том, что название эта глава носила весьма оригинальное. - Карев сделал паузу и четко продекламировал: - «О медленности, нерадении и несоблюдении установленного порядка в правлении должности». Он сел, довольный собой.

Слово взяла Сытина.

- Мне кажется, на глазах у нас происходит подмена понятий. Я работала некоторое время с Заботиным в одной лаборатории.

- Вот именно, - бросил Карев.

Варвара Петровна не обратила на этот выпад никакого внимания и продолжала:

- Михаила Сергеевича мы знаем как трудягу, он работает в высоком значении этого слова, товарищи члены совета. И не его вина, а беда, если направление его деятельности не во всем и не всегда совпадает с нашим. Конечно, он запорол тему, и мы оказались не без его помощи в затруднительном положении. Но я уверена, Заботин еще может спасти работу…

- Срок кончился, - сказал Усманов, - Я не имею права его продлевать. Может такое право имеете вы, Варвара Петровна?

Карев улыбнулся.

- Можно выкроить, Саид Усманович, пару недель. Пока остальные отчеты оформляют, отправим его последним. Я думаю, и Павел Иванович не останется в стороне. Можно спасти тему. Заботин будет работать по восемнадцать часов в сутки. У меня все.