Точка отсчета

- Есть еще желающие высказаться? - Усманов встал, подождал немного. -Думаю, товарищи, все ясно. Здесь не спасательная станция, а НИИ, и темы надо выполнять качественно, в срок, чтобы высоко держать марку нашего института. Заботин великолепный экспериментатор, и очень жаль сегодня констатировать провал темы. Вещи надо называть своими именами. Вместе с тем, Михаил Сергеевич молод, работает у нас всего второй год. И вместо того, Павел Иванович, чтобы пытаться защищать его здесь с помощью реплик, лучше бы вы ему своевременно помогли, как старший товарищ.

- Правильно, - сказал Карев.

- А вы, Павел Афанасьевич, - повернулся к нему Саид Усманович, - на полугодовом собрании уверяли нас, что по теме Заботина все идет по плану. Эта искаженная информация - результат и вашей работы. Что касается Заботина… вопрос о нем решим в рабочем порядке…

Разве об этом можно рассказать маме? Ни в коем случае! Жаль, что так получилось. В институте ему было хорошо, он полюбил и Варвару Петровну, и Алехина… Теперь с ними надо расстаться… Заботин посмотрел на часы, по его расчетам, операция уже длилась полтора часа.

Всю ночь Лариса Константиновна Карева не сомкнула глаз. Нервное потрясение, видимо, было так велико, что не помогло и снотворное. Скорей бы утро! Тогда она пойдет к мужу в институт и расставит все точки над «и».

Впервые за восемнадцать лет супружеской жизни Лариса Константиновна не приготовила мужу завтрак. Предпринятая Павлом Афанасьевичем очередная попытка выяснить отношения и объясниться оказалась безуспешной. Жена оставалась непреклонной.

Дождавшись ухода мужа, Лариса Константиновна позвонила к себе на работу и предупредила, что задержится, сославшись на необходимость пойти с сыном к врачу.

После долгих ночных раздумий Лариса Константиновна твердо решила: с мужем она больше жить не будет, уедет с Диком к маме, но предварительно она непременно должна поговорить с Сытиной, по край ней мере, посмотреть ей в глаза. Хотя с Варварой Петровной она лично знакома не была, но практически знала о ней заочно все, впрочем, как и о других сослуживцах Карева. Павел Афанасьевич подробно рассказывал с присущим ему юмором о многих сотрудниках, о разных историях, происшедших с ними.

Лариса Константиновна от души смеялась над одним научным сотрудником, влюблявшимся поочередно во всех новых работниц института, посвящая им одно и то же четверостишие; вместе с Алехиным и Сытиной переживала перипетии их романа. Поэтому она чувствовала себя не просто обманутой, а преданной. Преданной людьми, которым безоговорочно верила. Особенно ее возмущала Сытина, ведь ей она особенно сочувствовала, когда у нее с Алехиным произошла размолвка. И вот эта самая Сытина, оказывается, ни о каком Алехине не помышляла, все россказни были мифом, ширмой, прикрывающей связь с Каревым.

Как ни старалась Лариса Константиновна настроить себя на спокойный разговор с Сытиной, получилось все по-иному.

Увидев свое письмо у Ларисы Константиновны, Сытина охнула, схватилась за сердце и прошептала: -Боже мой! Откуда оно у вас? Как оно к вам попало?

- Вы еще спрашиваете, откуда, - возмутилась Лариса Константиновна. - Нет, это вы мне объясните.

- Оно же было в сейфе, у меня в сейфе, - не обращая внимания на тон Каревой, будто разговаривая сама с собой, продолжала твердить Варвара Петровна.

- В каком сейфе? - изумилась в свою очередь Лариса Константиновна. - При чем здесь ваш сейф, когда я взяла его вчера вечером у Павла Афанасьевича?

- У Павла. А-фа-нась-е-ви-ча? - от удивления раздельно произнесла Сытина. -Почему у Павла Афанасьевича? Потому что вы писали ему, - зло ответила Карева.

- Ему? - Сытина смотрела на Кареву непонимающе. - Зачем мне… - Она вдруг смолкла, на ее лице промелькнула догадка и, откинувшись на спинку стула, Варвара Петровна безудержно расхохоталась.

«Что это с ней,- мелькнуло у Ларисы Константиновны,- уж не нервный ли припадок?»

Словно угадав ее мысли, Варвара Петровна, прервав смех и вытирая выступившие на глазах слезы, успокоила Кареву:

- Нет, нет. Со мной все в порядке. Воистину: грустное и смешное рядом. - Она опять улыбнулась. - Я действительно писала это письмо, но только Павлу Ивановичу Алехину. - Сытина помолчала. - Писала, но не отправила, держала, как и другие письма, у себя в сейфе, откуда они были похищены. Вот, собственно, и все. Непонятно лишь одно, -задумчиво произнесла Варвара Петровна, - как оно оказалось у Павла Афанасьевича

Лариса Константиновна смущенно пожала плечами, не зная, что ответить, а Сытина, поняв риторичность своего вопроса, попросила: Если можно, Лариса Константиновна, оставьте письмо мне.

- Конечно, конечно, - поспешно проговорила Карева, протягивая ей письмо, -ради бога, простите меня.

- Что вы, -устало улыбнулась Сытина, - я отлично понимаю вас.

После ухода Каревой Варвара Петровна некоторое время неподвижно сидела, не спуская глаз с письма, лежавшего перед ней. Потом решительно вынула из сумочки записную книжку, нашла нужный номер телефона.

- Капитан Соснин слушает, - раздалось в телефонной трубке.