Точка радости

— Проходите, пожалуйста, — открыла я кабинет, садитесь вот сюда, Юрий Андреевич. Времени у нас предостаточно. Рассказывайте и не торопитесь.

— Ух, запыхался. Глядите — опять снег пошел… — Посетитель нервно потер седую, мягкую на вид щетину. — Я, знаете, лето больше люблю. Тепло. Хотя, конечно, и комары… Да-а-а… Я вот по какому поводу. Переживаю я, Анастасия Александровна. Смотрю «Новости» — и переживаю. За что же мы в Великую Отечественную воевали-то? Что же с Россией сделали, а? Ну, в девяносто первом растащили ее по кусочкам, и что? Лучше, что ли, тем, которые отделились, жить стало? И все они нас ненавидят. Вы меня извините, Анастасия Александровна, если я не по делу говорю, только накипело — во как! — Старик резанул ладонью воздух на уровне шеи. — Ведь что творится? Сначала война в Чечне, потом Грузия с Осетией, теперь кризис этот финансовый, с газом на Украине черт-те что, а дальше — конец света? И это называется мирное время!

— Юрий Андреевич, я тоже очень переживаю за нашу страну. Но скажите, пожалуйста, вас лично что-нибудь беспокоит?

— Да вот это самое и беспокоит! Лично! Великая же держава была, а что стало? Обидно. Сталин, скажем. Для нас он как святой для верующих был. А потом — бац! — культ личности, деспот, тиран, в лагерях народ гноил… Как это понимать? История сама себя перевирает. И нас, дураков, за нос водит. Даже свидетели событий после не могут разобраться, как все на самом деле было. Вот штука какая… А вы, молодое поколение, как относитесь к Сталину?

— Не такое уж и молодое, Юрий Андреевич. Мне, например, уже за тридцать. А по поводу Сталина… Думаю, что Россией должны управлять, во-первых, русские, во-вторых, психически здоровые люди, в-третьих, в принципе — по уму и способностям — пригодные к управлению государством.

— Ну, тогда в истории не было ни одного такого правителя! — махнул рукой Юрий Андреевич.

— Очень мало. Кроме того, инициатива исторической личности должна совпасть с исторической необходимостью, что, как вы понимаете, явление еще более редкое. История — особа взбалмошная, экзальтированная. Ей всегда не хватало чувства меры. Сплошь перегибы и крайности. Сталин лично для меня фигура неоднозначная, но уж точно несимпатичная. Не хотелось бы когда-нибудь пересечься с ним…

— А я вот, представьте, пересекся. И ничего — цел остался. Ну, ладно, дело, как говорится, прошлое. А сейчас? Кризис этот? Скорее всего спровоцирован теми, кто на нем нажиться хочет. Да еще эти… как их?.. демографические проблемы. Подумать — детей не хотят рожать! С ума сойти! Нас у матери четверо было, отец на войне погиб. Ничего, подняла. Всех вырастила. Неужели теперь тяжелее, чем в войну?.. Эх, не могу я, Анастасия Александровна, в такой стране жить! Не могу.

— Эмигрировать хотите, Юрий Андреевич?

— Да куда уж мне! И потом — я патриот. А вы молодая, вам можно. Не собираетесь?

— Нет, я тоже патриотка.

— Это правильно. Уважаю. Только за патриотизм, к сожалению, денег не платят.

— А разве должны?

Старик махнул рукой:

— Ладно, вы извините, что вас от работы отвлекаю своей болтовней. Можно, я еще как-нибудь зайду? Не обеспокою?

— Заходите, когда захочется.

— Спасибо. До свидания. Извините балабола. — Дедок пятился задом к двери, прижимая руки к груди, и я только сейчас заметила, что у него нет указательного пальца на правой руке…

Около пяти заглядывает Философ Иваныч. Раз-два в неделю он обычно заходит ко мне.

— Ну, рассказывайте, — улыбается, — кто к вам сегодня пожаловал?

— Да вот, только перед вами беседовали с Юрием Андреевичем. Знаете его?

— Знаю, знаю. На что жаловался?

— На отечество.

— Да-а, это он любит. На отечество и я могу пожаловаться, только что толку? Знаете, Конфуций говорил: «Лучше зажечь одну свечу, чем клясть темноту». Делай в жизни то дело, которое тебе по плечу. И делай его честно.

— Делай все возможное — тогда будешь избавлен от сожалений, — вспомнились мне слова из книги «Мысли на каждый день».

— Ну да. Что-то в этом роде. Но главное — иметь светлые мысли. Ведь мысли — это поступки. А поступки — это судьба.

— Еще скажите, что человек — сам хозяин своей судьбы.

— Скорее всего, так. И если он идет верным путем, вспомогательные обстоятельства слетаются к нему, как голуби на хлебные крошки. Знаете, я люблю одно высказывание, правда, не помню, чье: «Бросьте камень в пруд — и вы уже изменили вселенную…» Понимаете? Круги по воде пошли — мир изменился. В этих кругах будущее. Пока неясное, мутное, но создается оно нами уже сегодня. И только в наших силах сделать его радостным. Что-то вы, Анастасия Александровна, печальная. Не заболели?

— Да нет, просто устала.

— Все, ухожу, ухожу. Отдыхайте. Вам это теперь необходимо, — Философ Иваныч погладил свой живот, будто ребенок был у него.

— Заходите, Федор Иванович, я всегда вам рада.

— Знаю. Поэтому и прихожу. Не печальтесь. Вы, может, уже зажгли свою свечу.

— А вы — зажгли?

Старик задумался:

— Не знаю, вот этого я не знаю…

6

Нажимаю на сотовом послушные кнопки, складывая из привыкших к своему соседству цифр Володин номер.

— Придешь сегодня? — спрашиваю.