Точка (СИ)

Город оживал на глазах. Утро было тому виной или удаление от общежития и примыкающего к нему квартала, только улица с каждым шагом становилась оживленнее, фасады домов приобретали солидный, а дальше, ближе к Бушелен, и вовсе респектабельный вид — колонны, амурчики, розетки, лепнина, благородная старина.

Впереди, похожий на жука-мутанта, пофыркивал в ожидании пассажиров омнибус местной сети. Номер двенадцать.

— Пошли-ка, — сказал Искин.

— Куда?

— На омнибус.

Девчонка встала.

— Я никуда не поеду.

— Я поеду! — разозлился Искин. — У меня работа, и я опаздываю!

— А я?

— Прокатишься со мной, — Искину поймал Стеф за руку. — Потом выйдешь, где захочешь.

Чуть ли не силком он потащил ее через улицу.

— Это две марки.

— Я заплачу.

Омнибус уже захлопывал двери, и Искину пришлось несколько раз торопливо хлопнуть ладонью по шершавой жести борта, чтобы водитель разглядел их в зеркало и остановился.

Передняя дверь. Пять марок. Сдача. Сиденье в центре салона.

Стеф забралась к окну. Искин подумал было сесть на сиденье впереди или сзади, чтобы не создавать впечатление, будто они едут вместе, но затем все же сел рядом.

Стесняться было нечего.

В конце концов, он не любитель молоденьких девочек. С этим, пожалуйста, к Балю. И это даже не предосудительно, по нынешним-то временам. Каждый выживает как может. По миру бродит тень Большой Войны. Пол-Европы в беженцах, готовых на все за кашу-концентрат от господина Пфальца. Так что…

Чего же я тогда испугался? — спросил он сам себя. Что это за душевные метания? Увидел прозрачные трусики — и зашевелилось?

Искин посмотрел на затылок Стеф, на неухоженные черные, с желтыми прядками волосы, на тонкую шею, которую в литературе обзывают мальчишеской. В книжках, которые он читал когда-то в детстве, храбрые мальчишки все до одного имели такую.

На шее у Стеф расставлял ножки непонятный символ-тату, тянулся под блузку. До одури вдруг захотелось оттянуть и посмотреть.

— Так что там с этим Греганом? — спросил Искин, складывая руки между колен, пряча их подальше от чужой шеи.

Мимо поплыли дома, указатели, редкие каштаны в узких кадках-обручах. Омнибус отражался в зеркальных стеклах. Взмыла над крышей прозрачная арка транспортной развязки.

— С кем? С Греганом? — переспросила Стеф. — Греган, вообще, козел.

— Я понимаю, — кивнул Искин. — Ты просто рассказывала историю…

— А-а, да, простите, — девушка повернулась к нему. — Этот Греган через три дня явился к нам в общежитие и сказал, что все девчонки, которые снимаются на улице, должны отстегивать ему семьдесят процентов заработка. Представляете? И это еще потому, что он добрый парень. А ребята из коммуны тоже, оказывается, работают на него.

Старая история, подумал Искин.

Таких историй — тьма и тьма, они были в прошлом, они будут в будущем, они невозможны, только если отдать на откуп людей юнитам. И то, насколько он знал, со смертью Кинбауэра о постоянном контроле можно было даже не заикаться.

Интересно, не поэтому ли Кинбауэр…

— Вы слушаете?

— Да-да, — кивнул Искин.

— Точно? — недоверчиво посмотрела Стеф. — У вас глаза невнимательные.

— Я просто вспомнил кое-что.

— А еще Греган объявил, что его самого и его друзей мы будем обслуживать бесплатно. Представляете?

— Представляю. Почему нет? Представляю.

— Ну, вот…

Омнибус плавно затормозил. Скрипнули двери. Искин посмотрел на табло над местом водителя. Кассантелль-штросс.

В салон зашли двое мальчишек лет четырнадцати, купили билеты, забрались на сиденье впереди. За ними поднялся плотный мужчина в кожаных шортах и сетчатой майке. На выбритом черепе у мужчины темнела стянутая кожей стальная пластинка. Искин подумал, что, видимо, в Мировую войну он поймал пулю или даже осколок артиллерийского снаряда. Удивительно, что выжил.

Мужчина сел за мальчишками. То ли отец одного из них, то ли все-таки посторонний человек, не понятно.

Дверь закрылась.

Искин обнаружил, что размышляет над тем, почему его вдруг стали занимать совершенно посторонние вещи, вроде возможных родственных связей у не знакомых ему людей. Определенно, это было связано с историей Стеф. Ему не хотелось в ней участвовать. Вернее, он уже чувствовал, во что может вылиться его участие.

Баля подключить в наказание?

Омнибус покатил дальше. Водитель объявил следующую остановку. Кронпринц-Палас. Через одну выходить.

— Ну, вот, — продолжила Стеф, понизит голос, — Кэти в тот же вечер Греган забрал с собой. Вы бы ее видели утром… Вы слушаете?

— Да, — сказал Искин, — очень внимательно.

— Ее там накачали чем-то, есть такие таблетки… ну, когда кажется, что можешь пропустить через себя хоть тысячу человек.

— Энергетик.

Стеф сморщила нос.

— Нет, «прыгунок» или «солнышко».

— Секстази.

— Во-во. Она сказала, что там чуть ли не двадцать человек было. Парни чуть постарше ее. Какой-то старый клуб. Греган кинул Кэти им, как кусок свежего мяса собакам. Только под секстази тебе пофиг, кто ты.

— Знаешь, — сказал Искин, — я не думал, что девчонке из деревни рядом с Кинцерлеерном знакомы такие вещи.

— Вы, наверное, давно не были в Фольдланде.